Подумай, хорошо подумай, Арден. Я надеюсь, что хотя бы тебе удастся избежать одержимости.
Торен смотрел на кузена с таким состраданием, что Арден с трудом выдержал его взгляд. Любовь Торена не подлежала сомнению.
— Кузен… — заговорил Арден и почувствовал, как дрогнул его голос. — Слишком поздно. — Ардену хотелось упасть на колени и признаться в своем предательстве. Попросить кузена о прощении. — Слишком поздно, — повторил Арден.
Он отвернулся от своих собеседников, и у него за спиной повисло тяжелое молчание. Глубоко вздохнув, Арден заставил себя посмотреть в лицо Торена и Абергейла.
— Я подожду тебя снаружи, Торен. — И Арден пошел прочь, чувствуя, как с каждым шагом удаляется от возможного спасения всего того чистого, что осталось в его сердце.
ГЛАВА 35
Между двумя заросшими лесом холмами скрывалась лощина, в которой серебристые дубы образовали круг. Погрузившийся в размышления Гилберт Абергейл шагал между деревьями. Сопровождавшие его Рыцари не стали входить внутрь круга — четверо сильных мужчин с обнаженными мечами, — давая ему время подумать.
Абергейл расхаживал взад и вперед по траве, начисто забыв об охране. Для него давно уже стало привычкой приходить к серебристым дубам, когда его одолевали неприятности, и обычно довольно скоро Абергейл обретал спокойствие и ясность мысли. Однако в эту ночь ему никак не удавалось достичь желаемого.
У него над головой, с одной ветки на другую, легко перепархивала птичка, листья раскачивались и трепетали на ветру. А потом послышался тихий шепот: уист, уист.
Абергейл едва не споткнулся. Несколько мгновений он не осмеливался посмотреть вверх, а когда поднял взгляд, птичка исчезла. Он быстро огляделся по сторонам, но луна и звездный свет не могли разогнать лесной сумрак.
— Я здесь, брат, — послышался голос, и рыцари с мечами наготове устремились к Абергейлу.
Однако Абергейл поднял руку и приказал им успокоиться.
— Алаан?
Между двумя стволами серебристых дубов появился силуэт.
— А кто же?
— Да, о чьем еще появлении сообщает предвестник смерти. — Абергейл сложил ладони и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Зачем ты пришел, Алаан?
— А разве ты не обещал нашей матери, что будешь присматривать за мной и защищать от опасностей? Ты плохо выполняешь свой долг, Гилберт, что совсем не характерно для человека, который серьезно относится к клятвам.
Алаан присел на корточки между деревьями, и его на мгновение озарил неверный лунный свет. Он поднял с земли какой-то круглый предмет и принялся вертеть его между пальцами.
— Я сделал все, что в моих силах, чтобы сдержать слово, но ты всякий раз мне мешал. Ты не желал слушать мои предупреждения.
— О да, твои постоянные предупреждения. Они куда хуже Жака.
— Я еще раз спрашиваю: что тебе нужно? — сказал Абергейл, в голосе которого отчетливо слышалось волнение.
Сводный брат всегда вызывал в нем противоречивые чувства.
— Странно, но на сей раз я пришел тебя предупредить. — Алаан немного помолчал, переводя дыхание. — Осуществились твои худшие страхи. Никто не может встать на пути Хафидда — как ты и предполагал, Кейбр среди нас. Хафидд превратился в чудовище.
Абергейл ошеломленно покачал головой.
— Да, — со вздохом ответил он. — Да, я знаю. — Он посмотрел на свои руки и потер распухшие суставы, а потом бросил быстрый взгляд на Алаана. — А что стало с тобой, брат?
Алаан ответил далеко не сразу. Он продолжал вертеть в руках поднятый с земли предмет. Потом посмотрел на своего сводного брата.
— То, что я сделал, было необходимо, Гилберт. Ты бы не смог так поступить.
— Да! Да, даже если бы я мог нарушить свою клятву, то не стал бы этого делать. Зачем ты пришел ко мне?
— Потому что я все еще Алаан, только изменившийся, хотя меня не было двадцать лет и я вернулся только сейчас. Я стал другим — но я все еще Алаан.
— Так говоришь ты, но я знаю больше многих. Тебе не следовало этого делать, но платить за ошибку придется не только тебе. — Абергейл видел, как на лице Алаана появилось холодное выражение — ничего нового.
— Какой выбор у меня оставался после твоей грубой ошибки с Хафиддом?
— Хафидд был великим рыцарем, — быстро возразил Абергейл.
— И величайшим лжецом. Посмотри, во что он превратился…
— Да, Хафидд моя ошибка, и я ее исправлю. Клянусь.
Алаан покачал головой:
— Ты слишком часто клянешься, Гилберт. Странная слабость.
— Сейчас не время шутить, Алаан, ты и сам знаешь.
— Верно. Я не стану спорить — ты совершил ошибку, но сейчас не можешь ее исправить. Это под силу только мне. Понимаешь, брат, я все еще Алаан, и я не буду стоять в стороне и наблюдать за тем, как Хафидд разорит всю страну, что лежит между горами. Если сумею, я заманю его в ловушку и сделаю то, что необходимо.
Абергейл смотрел на смутный силуэт сводного брата, удивительным образом похожего на их отца. Дерзкого и безрассудного — неспособного соблюдать жесткую дисциплину. И эти его качества остались неизменными, кем бы теперь ни стал Алаан.
— Если бы ты был Рыцарем Обета, тебя бы сожгли, — прошипел Абергейл.
Алаан продолжал играть с маленьким гладким камушком, снова и снова перебрасывая его из одной руку в другую.
— Я не принимал ваших обетов, брат, — тихо промолвил Алаан.
— Но ты давал другие клятвы.
— В нас много общего. — Он поднял голову, и в бледном свете луны Абергейл увидел, что лицо брата стало печальным. — Я пришел, надеясь, что между нами может быть мир и что я сумею тебя предупредить. Будь осторожен. Врата Смерти — страшное место.
— Я с радостью встречу свой конец, когда наступит время, Алаан, но что будет с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165