Чинуа отбросил сомнения.
— Только что пришел пакет из зоны «Е». Привез его мальчишка на мотоцикле. Ему, мол, приказано передать пакет лично Кэндалу. Я ему — давай пакет, распишусь — и кати к себе в буш. А он оскалился, как леопард, и за автомат. — Чинуа сокрушенно покачал головой. — Руки вверх, орет. Я ему: тише, камарад Кэндал занят, работает. Шутка ли — через неделю открывается первая сессия Национального собрания, будем провозглашать независимость. Давай, говорю, пакет и не мешай ходу истории.
— Ну, и… — поторопил его Араухо.
— Да он и слов таких не знает. Орет, как в буше. Вот камарад Кэндал и вышел. Отдает ему мальчишка пакет, а сам мне язык показывает! Я бы таких… а камарад Кэндал ему еще и руку пожал. Спасибо, мол, камарад. Приказ, мол, есть приказ. Взял пакет— и в кабинет. А этот щенок мне на прощанье еще. и пригрозил. Расскажу, мол, капитану Морису, как ты его письмо не позволял передавать.
— А ведь он прав… — сказал Араухо.
Чинуа растерянно раскрыл рот и торопливо простился.
Как только дверь за Чинуа закрылась, Араухо вскочил из-за стола, заходил по комнате. Потом сорвал берет, висевший на гвозде, вбитом в книжную полку, надел его. Однако, выйдя из домика, Араухо постоял у входа, перекинулся шуткой с часовым и неторопливо направился к дому, где содержались арестованные.
— Ну? — кинулся к нему Жоа, как только они оказались наедине в камере. — Есть новости?
— Плохие, — мрачно вздохнул Араухо, прислонись к бетонной стене и угрюмо глядя в зарешеченное окошко.
— Этот ублюдок Морис раскинул свои сети? Араухо усмехнулся и кивнул:
— Ты удивительно прозорлив, майор. Он уже взял след.
— Как? — Жоа вздрогнул. — Ты говорил, что пустишь его по следу священника — к форту номер семь.
— Я так и сделал, — кивнул Араухо. — Там, на границе, просто обязаны были поднять тревогу, когда недосчитались в грузовике пассажира. А когда узнали, что пропал и лавочник из Окити… Тут уж они не могли не сообщить Морису — ведь он теперь лично отвечает за все, что творится на границе.
— И Морис кинулся выручать своего агента? — Жоа насмешливо скривил губы.
— За этим агентом — его люди в форте. Морису ведь еще не известно, что Мелинда мертва. Отец Игнасио не знал связей и вышел на меня. Но главное даже не в этом. Ты рассуди сам: Морис давно не получал вестей из форта и вдруг узнал, что здесь был отец Игнасио, человек, связанный с Мелиндой. С кем он здесь встречался? Кто его отправил обратно? И почему он вдруг пропал, хотя мог спокойно перейти границу вместе со всеми своими спутниками?
— Но это не так-то уж и трудно узнать. Все следы ведут к тебе, стоит лишь немного покопаться.
— Согласен. Но Морис должен был отложить все это до своего возвращения из Колонии, до того, как он разузнает, что происходит в форте.
— Это почему же? — опять недоверчиво скривился Жоа.
— Потому что, если Майк Браун работает против тугов, склонить его к этому мог только сам Морис. Я знаю его — при всей своей ловкости этот тип слишком чувствителен и всегда волнуется за своих людей. А уж если под угрозой Майк Браун…
— Допустим, — перебил его Жоа. — Тебе несдобровать, когда он вернется. Но это будет дня через два-три.
Араухо хлопнул ладонью по бетонной стене:
— Он вернется завтра. Завтра к вечеру, злой как черт, узнав, что Майк Браун арестован тугами за измену.
Лицо Жоа стало еще мрачнее, а Араухо рассмеялся:
— Тогда будет поздно. Операция «Феникс» начинается сегодня.
— Наконец-то! — Жоа даже ахнул от неожиданности. — Ты получил согласие из форта? Они же просили задержать операцию.
— Нам некогда ждать. Морис каким-то образом оказался на границе на двенадцать часов раньше, чем я ожидал. Мало того, он немедленно отправил письмо Кэндалу, и тот просит меня прийти к нему завтра вечером.
— Да, но… — Жоа отвел взгляд.
— Ты просто не решаешься начать без согласия тугов, — прищурился Араухо.
— Не забывай, что мы должны не только избавиться от Кэндала, но и возглавить Движение. Весь свободный мир поддержит нас.
— Ну вот что, — Араухо грубо прервал Жоа. — Через несколько минут туги получат мою радиограмму. Мы начинаем сегодня — и если они хотят заполучить Кэндала, их вертолет будет завтра на рассвете в условленном месте.
Уже на пороге он обернулся и добавил:
— Я позаботился о наших шкурах и на тот случай, если вертолета вдруг не окажется на месте. С остальными… — он кивнул на порог, туда, где в проходной камере терпеливо ждали конца их разговора другие арестованные, — поговоришь сам. Я приду за вами в десять сорок пять.
…На вилле Мангакисов царила радостная суматоха. Мама Иду принесла хорошую новость: караван раненых, в котором находится Корнев, должен прибыть завтра. С ним же возвращается и отец Елены.
Елена, и Евгений сидели в холле. Мама Иду готовила неисчислимое количество «мой-моя», огромных клецок, завернутых в банановые листья. Большой котел острой мясной подливы издавал такой дразнящий аромат, что у Нхая, уже сменившегося с поста и сидевшего вместе с ребятами, от умиления слезился единственный глаз.
Старый солдат твердо помнил приказ капитана Мориса — охранять Елену и Евгения. Под широким ремнем из кожи удава у него был припрятан небольшой пистолет-трофей. Кроме того, в высоком солдатском ботинке лезвием вниз покоился боевой нож.
— Кто-то приехал! — вдруг встрепенулась Елена.
Вскочив с кресла, она кинулась к двери, ведущей из холла во двор.
Евгений бросился следом, вскочил и старый Нхай. Елена распахнула дверь — на пороге стоял Кваме Араухо. Да, да, тот самый человек, который привез им на пляж письма от отцов.
— Не помешал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20