Лишь помощь эсминца «Счастливый» с новым отрядом моряков под командой помощника комиссара флота Карла Вагула решила исход боев. В Ялте, бывшей резиденции царя, установилась Советская власть. Новую власть здесь возглавили бывшие узники царской каторги – Ян Булевский, Нисон Сосновский, член Севастопольского военревкома А. А. Игнатенко, член Цеитрофлота Фролов.
В Керчи возглавили военревком, а затем устанавливали Советскую власть С. Шевяков – моряк с тральщика, избранный председателем ревкома, Буклей – секретарь ревкома, матрос Балтфлота Лукьянов, матросы В. Непомнящий и В. С. Чистяков, политкаторжанин Абрамов. Военным комиссаром был избран Сергей Мартыненко. В Феодосии ревком возглавили Иван Федько, солдат Филонюк, Петр Новиков, Н. Г. Краснобаев, Демьяненко, Мордвинов, В Евпатории руководили ревкомом Н. М. Демишев, С. Немич, В. Г. Молоканов, В. Г. Матвеев.
Трагические события произошли в Евпатории. До высадки десанта несколько десятков красногвардейцев были схвачены офицерской разведкой. На выручку их пошел председатель ревкома Д. Караев. Караев был одним из выступавших против постановления Евпаторийского комитета: «считать Октябрьский переворот в Петрограде несвоевременным», объявив это постановление преступлением перед революцией и несусветной ахинеей. Он любил это звучное, не всем понятное слово и часто в своих речах на митингах и в Совдепе вставлял эту свою «ахинею».
Пошел он один, безоружный, в офицерский штаб, надеясь объяснить безнадежность положения белых в Евпатории. Приближение севастопольского десанта было видно в бинокль. Чтобы спасти схваченных красногвардейцев, Караев готов был гарантировать офицерам свободу и неприкосновенность после высадки красного десанта. Караева схватили и зверски замучили, закопав полуживого в песок пляжа. Все арестованные красногвардейцы были убиты. После высадки десанта палачам воздали должное. Похороны Караева и товарищей превратились в революционную демонстрацию.
К прибытию десанта моряков под командой А. Мокроусова феодосийская Красная гвардия, которой руководили Иван Федько и Иван Котов, захватила склад оружия, вооружила железнодорожников, портовых и мельничных рабочих. Контрреволюция была разгромлена.
Феодосийскую партийную организацию тогда возглавлял преподаватель учительского института Александр Густавович Дауге (Дангель) – член партии с 1905 года, участник революции 1905–1907 годов в Латвии.
В середине января 1918 года в Севастополе был создан подчиненный Гавену штаб по борьбе с контрреволюцией. Начальником штаба стал Михаил Богданов; оперативной частью ведал Семен Шмаков. Такие же штабы по борьбе с контрреволюцией возникли и в других городах. Во всех городах Таврии были учреждены революционные трибуналы.
Большевики в Таврии пришли к власти в условиях крайней хозяйственной разрухи, вызванной войной. В крае царила безработица, безудержно взвинчивались цены на продовольствие и предметы потребления, «керенки» с каждым днем теряли свою покупательную ценность, трудящиеся обрекались на нужду и лишения.
Едва ли не самую большую трудность для молодой пролетарской власти представлял собою здешний конгломерат национальностей и этнических групп. Но и сама крымская большевистская организация, ее руководство представляли интернациональный коллектив. Душой организации стал Юрий Гавен.
Большевиков интеллигентов было очень мало, а без них трудно было создать аппарат новой власти. В двухтысячном коллективе большевиков числилесь человек десять учителей и учительниц, два санитарных врача, один дантист, несколько фармацевтов, один земский статистик, один юрист и несколько курсисток и студентов-медиков. Единственным большевиком – бывшим офицером – был Иван Федорович Федько, а из морских офицеров – Карл Зедин и Михаил Богданов. И не было ни одного большевика инженера, агронома, экономиста, журналиста, ни одного лечащего врача.
Надо было взять в свои руки крымские здравницы и здравоохранение со всеми больницами в крае. Надо было руководить школьным делом, библиотеками, отстоять уникальные культурные ценности, памятники старины. Предстояло решительно вмешаться в аграрные отношения, руководить огромными хозяйствами бывшей императорской семьи, монастырей и вакуфов, управлять бывшими казенными заводами и осуществлять рабочий контроль на частнокапиталистических предприятиях. Большевикам пришлось с первых же шагов привлечь к делу беспартийных специалистов и лояльных интеллигентов – меньшевиков-интернационалистов, эсеров-максималистов и других.
Многие бывшие политкаторжане-максималисты и меньшевики-интернационалисты пошли работать в советские учреждения. Впоследствии одни раньше, другие позже перешли на сторону большевиков и были приняты в Коммунистическую партию.
Гавен умело содействовал привлечению этих людей, помогал им разглядеть контрреволюционность партий и организаций, в которых они до сих пор состояли. Гигантское революционизирующее воздействие Октябрьской революции само по себе притягивало эти элементы к большевизму. Чуткость и тактичность Гавена во многом ускоряли процесс их большевизации.
В первые дни Советской власти приходилось защищать царские и великокняжеские дворцы, музеи, галереи, фамильные библиотеки и другие ценности не только от белогвардейцев, старавшихся причинить как можно больше разрушений, но и от своих же братьев – революционных матросов, рабочих, крестьян, еще не представлявших, что все это общенародное добро, собственность социалистического государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64