– тут же спросила та.
В глазах Малколма появился огонек. Наверное, когда в детстве он лазил по деревьям, забирался в подвалы замка или делал что-нибудь еще строго-настрого запрещенное, его глаза горели точно так же, мелькнуло в голове Джанин. Однако в данный момент он был не похож на юного шалопая. Этот блеск во взгляде придавал его лицу мужественную дерзость.
– Мисс Кастелла хочет влюбиться, выйти замуж и родить детей. Причем именно в таком порядке, – сказал он.
Леди Элизабет кивнула.
– Неужели вам ни разу не встречался человек, который заставил бы ваше сердце биться сильнее?
Джанин поймала себя на том, что посмотрела на Малколма, и слегка покраснела. Затем перевела взгляд на графиню.
– Как вам сказать, однажды я почти вышла замуж, но…
– Почти? – заинтересовался Малколм. – Как это понимать?
– Теперь все в прошлом, – вздохнула Джанин, для которой этот разговор все больше становился похожим на перекрестный допрос.
– И чтобы развеять грустные мысли, неизбежные при расставании с любимым, вы согласились работать в чужой стране, да?
– Еще когда я была маленькой девочкой, моя мама вдолбила мне, что нужно повидать мир, прежде чем обзаводиться семьей, – уклончиво ответила Джанин, предпочитая сменить тему.
– Вдолбила? Интересный слог, – заметил Малколм.
– У меня четверо братьев, и все они, так же как и мои родители, рано женились. Я единственная не обзавелась семьей и хочу, чтобы мама гордилась мной.
После первой неудачи в любви Джанин пообещала себе быть осторожной и разборчивой. Теперь она вышла бы замуж только за того мужчину, о котором могла бы сказать: «У него нет ни единого недостатка». Она подумала было о Малколме, но тут же одернула себя. Этот человек считает ее «синим чулком». Да и даже если бы не было всего этого маскарада, у нее все равно нет никаких шансов: он аристократ и никогда не посмотрит на женщину из простой семьи.
Весь этот разговор уже сильно утомил Джанин. К тому же с непривычки раздражали очки. У нее действительно были проблемы со зрением, но она предпочитала носить контактные линзы. Джанин на минуту сняла очки, чтобы их протереть.
– Вам в самом деле необходимо носить очки? – тихо спросила леди Элизабет, нагнувшись к ее уху.
Джанин как будто ужалили. Вот так оно и бывает! Только расслабишься, как немедленно получаешь удар в спину. Она даже не надела, а набросила очки на нос.
– А в ч-чем, собственно, дело?
– У вас очень красивые глаза и живое лицо. Но, к сожалению, их сложно разглядеть за вашими очками, – ласково на нее глядя, сказала леди Элизабет.
– Я действительно плохо вижу, – ответила Джанин вполне естественным тоном, потому что это являлось чистой правдой. – Без очков я не разгляжу и противоположного края стола. Хотя в свое оправдание могу сказать, что это очень большой стол.
– Вы правы, – вздохнула графиня. – Но при желании вы могли бы быть весьма привлекательной. Насколько я понимаю, когда мы с вами встретились в Нью-Йорке, вы носили контактные линзы. Что же случилось?
Джанин почувствовала себя загнанной в угол. И уже хотела было соврать что-нибудь совершенно неправдоподобное про то, как за полторы недели у нее неожиданно сильно ухудшилось зрение, но тут, на ее счастье, в разговор вмешался Малколм.
– Тетя, оставьте Джанин в покое. – В его голосе чувствовалось явное раздражение. – Она такая, какая есть. Вы придаете слишком большое значение внешности.
– Ага, братец, значит, ты способен жениться на женщине с лицом, подобным ночному горшку нашего привратника? – немедленно отреагировал на последнее замечание Уолтер.
– Ну, я этого не говорил…
– Если красота тебя совершенно не трогает, – медленно начал лорд Макензи, – то что в женщине ты считаешь самым привлекательным?
– Честность, – не задумываясь, ответил Малколм.
Вот уж с чем у Джанин были проблемы в данном случае, так это с честностью. Но ее потрясло то, что, хотя Малколм и общался с известными моделями и актрисами, их искренность его интересовала гораздо больше, чем красота.
Повисло напряженное, гнетущее молчание. Джанин, которой хотелось хоть как-то прервать его, сказала:
– Моя мама любит говорить: «Не будь складной, а будь ладной».
Все посмотрели на нее, соображая, что значат эти слова. Наконец лорд Макензи спросил:
– В чем суть поговорки?
– Не знаю. – Джанин смутилась от того, что внимание всех присутствующих было направлено на нее. – Что-то в том смысле, что быть ладной, то есть иметь доброе сердце, гораздо важнее, чем быть складной, то есть красивой, но при этом холодной. В общем…
Тут она окончательно сбилась, и все рассмеялись. Джанин была рада, что разрядила обстановку. Что ей не пришлось врать, отвечая леди Элизабет на вопрос о контактных линзах. И была благодарна Малколму за то, что он ценит в женщине не только красоту и прямо заявил об этом, спасая тем самым ее, Джанин, от неприятного положения, в котором она могла бы оказаться.
Но Джанин боялась даже думать, что произойдет, если Малколм узнает, что она может выглядеть гораздо лучше, если того захочет…
3
Малколм отложил папку с документами, которые вот уже пятнадцать минут бездумно перебирал, сидя за письменным столом в своей комнате. Чем больше он пытался сконцентрироваться на работе, тем неотступнее его преследовали мысли о новой няне его дочери. За ужином, который кончился час назад, он открыл для себя не только ее острый ум, но и сильный характер.
Малколм поклялся кровью предков, что больше никогда не будет очарован красивой женщиной. Нарушил ли он свою клятву? Конечно, она не такая эффектная, как те красотки из высшего общества, с которыми он привык общаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43