Капитан уверил его, что поможет ему в этих розысках, когда мальчик подготовится к плаванию в торговом флоте, после чего будет принят на военный корабль. Значит, ему надо было держаться капитана, вернуться на судно и отплыть в Европу.
При мысли о том, что он рискует остаться здесь, покинутый на этом острове, Андрэ почувствовал, что мужество оставляет его, а из глаз у него текут слезы. Однако он не уступал малодушию, будучи наделен ранней энергией и твердой волей.
Мальчик торопливо двигался по дороге, которая все расширялась и становилась красивее, напоминая почти садовую аллею. Вдруг на повороте этой аллеи он увидел убогий дом, низкий и как будто обитаемый, а в нескольких шагах оттуда довольно полного мужчину в нанковом костюме и соломенной шляпе. Этот человек медленно шел ему навстречу, как будто погруженный в глубокое раздумье. Иногда он останавливался и, вынув из кармана табакерку, брал из нее щепотку табака, а потом направлялся дальше, словно не замечая окружающих предметов. При виде этого господина юнга, собиравшийся уже зайти в дом, чтобы спросить, как ему добраться до порта, решил подойти к нему.
Гуляющий остановился, как делал уже несколько раз, после чего сел на камень и стал вытирать платком вспотевший лоб. Мальчик приблизился, не замеченный им, и спросил по-английски:
– Извините, ведет ли эта дорога к морю… в порт, где стоит на якоре судно «Воробей»?
Наполеон с удивлением посмотрел на подростка, заговорившего с ним так бесцеремонно, и спросил на плохом английском языке:
– Кто ты, мальчуган?
– Нэд, юнга с корабля «Воробей».
– Английское судно?
– Да… капитан Бэтлер…
Император вздрогнул. Это имя было знакомо ему, оно принадлежало одному из тех храбрецов, которые жертвовали собой для его освобождения. Он с любопытством посмотрел на мальчика и спросил опять:
– Кем же ты прислан сюда? Капитан Бэтлер дал тебе какое-нибудь поручение ко мне? Надо быть осторожным, дитя мое; я не должен получать никакого письма, никакого уведомления, никакого предмета без ведома губернатора. Если ты попадешься, тебя накажут.
– У меня нет никакого письма к вам, никакого поручения, – со смехом возразил Андрэ. – Я не знаю вас. Но так как вы кажетесь хорошим человеком, то не примете ли от меня вот этот, сорванный мною, цветок? Это все, что я могу вам дать.
Наполеон улыбнулся наивности маленького матроса и с удовольствием взял из его рук орхидею. Он пошарил в кармане, отыскивая монету, но карман оказался пустым, и император, сделав гримасу, сказал:
– Тебе не везет, мальчик! Мой камердинер Маршан забыл положить мне денег.
– Что же за беда? – возразил Андрэ. – Ведь я не нищий. Я молодой матрос с судна «Воробей»; мне ничего не надо, как только узнать дорогу отсюда в порт.
. – Ей-Богу, – ответил император, – я не в меньшем затруднении, чем ты. Мне совсем незнакомы эти дороги, – прибавил он со вздохом, – хотя я живу довольно давно на этом острове. Постой, однако! Сейчас из этого дома, который я занимаю, должен прийти кто-нибудь. Тогда тебе укажут, как добраться до гавани… – Наполеон внимательно рассматривал стоявшего перед ним смелого мальчика и наконец вполголоса пробормотал по-французски: – Мой сын приблизительно таких же лет. Когда-то я увижу его вновь? Боже мой! Придется ли мне обнять его, прежде чем умереть на этом острове?
И его светлые глаза подернулись слезами.
Удивленный тем, что он слышит французскую речь, Андрэ с большим интересом пригляделся к этому джентльмену в нанковой паре, который казался таким огорченным, и спросил его на своем родном языке:
– Вы плачете? Не я ли это опечалил вас?
Наполеон вздрогнул, услышав, что юнга говорит по-французски. Он поспешно провел рукой по влажным глазам и с улыбкой тихонько ущипнул его за ухо, говоря:
– Значит, ты понимаешь по-французски, маленький проказник? Однако ты – англичанин?
– Нет, я родился во Франции, в Париже. Только я служу юнгой на корабле английского флота.
– Вот как? А твои родители?
– Мои родители во Франции. Я увижусь с ними по возвращении в Европу, – ответил Андрэ, который не хотел посвящать этого незнакомого господина ни в свои приключения, ни в свои ранние горести.
– Твои родители будут очень счастливы, – со вздохом пробормотал император. – Величайшее утешение для человека иметь возможность сказать в конце жизни: «Сыновняя рука закроет мне глаза», А чем занимается твой отец? – продолжал Наполеон, оправившись и стараясь рассеяться от осаждавших его дум невинным разговором со свежим человеком, попавшимся ему.
– Мой отец – сын военного, – уклончиво ответил Андрэ, – одного из солдат Наполеона.
– Неужели? – с улыбкой подхватил император. – Так, значит, твой дед служил Наполеону? А знаешь ли ты Наполеона? Слыхал ли ты о нем?
– Да. Я знаю, что он живет на этом острове. Но я никогда не видел его. Он вовсе не бывает в гавани.
– Не потому, чтобы не имел к тому охоты, – со смехом подхватил пленник, а затем прибавил, с умилением глядя на юнгу: – Дитя мое, я очень рад, что встретился и поговорил с тобой. У меня также есть сын твоих лет, похожий на тебя. Он живет в Вене, взаперти. Я никогда не получаю от него писем. Неизвестно, что готовит тебе будущее. Так как твой дед служил Наполеону, то когда ты увидишься с ним, покажи ему вот это. Он объяснит тебе, кто изображен на этом портрете. – И, вынув из кармана серебряную табакерку, из которой он нюхал табак, с крышкой, украшенной его портретом – довольно схожею миниатюрой, – император подал ее Андрэ, сказав: – Возьми это на память! Ты подарил мне цветок, и я должен оставить тебе что-нибудь в знак нашей встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61