Последнюю фразу Лиза не поняла, но переспросить забыла, захваченная Федиными действиями.
Он лихо перемахнул с полки на подоконник, подпрыгнул, повис на ручке окна, с нее перебрался на форточку, все это ловко и умело, как бывалый юнга лезет на мачту. Затем Федя отворил чуть приоткрытую форточку настежь и стал манить, подманивать к себе сияющую за окном радугу.
-- И учти, Лизавета, -- бормотал он, подводя край радуги к форточке, а башмак к радуге, -- учти, чудеса только начинаются...
Наконец, самый кончик радуги завис у форточки, помедлил мгновение и вошел в нее, как надувшийся под ветром бахромчатый краешек махрового полотенца. Вошел и отразился в Лизиных глазах нежно и разноцветно.
Башмак уже стоял в форточке на радуге. Федя кувыркнулся в воздухе и оказался в башмаке. Опять только рыжая всклокоченная голова его с маленькими, как у улитки, рожками торчала снаружи. Он помахал Лизе рукой и вдруг закричал:
-- А Печенюшкина встретишь -- не верь! Он зверь, тоже, душевный, но приврать страсть как любит! Пока! Пишите письма, значит, мелким почерком, поскольку места мало в башмаке!
Лиза махала рукой, кричала: "Пока!.. Пока!..", башмак с невероятной скоростью заскользил вверх по радуге, превратился в розовую точку, слился
с радугой и пропал.
Тут только девочка догадалась взглянуть на часы. Стрелки показывали 13 часов с четвертью. До первого урока оставалось пятнадцать минут.
Глава вторая
Суматоха с балабончиками
В школу Лиза не опоздала: прибежала в класс со звонком, запыхавшись и тараща глаза. Зато она забыла очки, дневник и расческу. Самое обидное, что оправдываться было бесполезно. Ну кто бы поверил, что из стены у Лизы возник маленький домовой в башмаке, ел борщ, пил кофе, а потом улетел по радуге?..
Лиза в свою учительницу Инну Васильевну, ну, прямо, влюблена была, слушалась ее больше, чем родителей. Но если рассказать такое Инне Васильевне, она вначале улыбнется, потом рассердится, а потом пошлет девочку к врачу.
Несмотря на возраст и романтический характер, Лиза прекрасно понимала, что без доказательств ей не поверит никто. Значит, надо ждать доказательств. Неясно было все же, когда прилетит Федя: может, завтра, может, через месяц, а может, вовсе через год. Поэтому вся надежда была на балабончики. Хотя, когда они начнут раскрываться, Федя ей точно не сообщил.
"Значит, надо терпеть, -- сказала себе Лиза, -- и научиться жить так, словно ничего не было. Надо кончать четверть и попытаться заработать по математике "пять", чтобы мама была довольна". Ночью Лиза спала плохо, а под утро ей приснилось, что на уроке физкультуры она бежит по дорожке спортплощадки и видит: на ногах у нее не чешки, а розовые клоунские башмаки 45-го размера с полуоторванными подошвами. А наверху, в баскетбольной "корзинке" сидит учитель физкультуры Ростислав Николаевич с рыжей, как у Феди, бородой и кричит ужасную чепуху:
-- Ты на бегу-то кувыркайся, кувыркайся, Лизок! А будешь падать, очки надень, а то радугу не увидишь!..
Прошли три дня. Лиза уже ни на что не надеялась. Наступил вечер пятницы, и родители собирались в театр.
Папа стоял в дверях в плаще, мама пудрилась перед зеркалом в коридоре и давала девочкам последние наставления. Сестра Алена хныкала в детской -- не хотела, чтобы папа с мамой уходили. Лиза стояла в коридоре и угрюмо чертила по полу носком тапка. Ей тоже было тоскливо остаться на весь вечер вдвоем с сестрой, но хныкать ведь несолидно.
Наконец, дверь захлопнулась, и Алена заревела в голос.
-- Аленка, -- хмуро сказала Лиза, -- хочешь, я тебе почитаю?
-- А-а-а-а-а-а-а! -- захлебывалась сестренка. -- А ты не знаешь, не знаешь, Лизочкина, что я хочу почитать-то! А-а-а-а-а-а!
-- А ты выбери книгу, какую хочешь, -- ответила Лиза, безрадостно смиряясь с ролью няньки.
Алена, успокаиваясь понемногу, но все еще пыхтя, влезла на стул и достала с полки толстую затрепанную книгу -- сборник сказок, где были и "Приключения Буратино".
-- Вот, -- протянула она книгу сестре. -- Я хочу про Буратино, только, чур, опять сначала.
-- Ладно, сначала, только сперва умойся: руки грязные, рожа зареванная -- смотреть противно, -- сказала Лиза с папиной интонацией.
Алена недоверчиво оглядела руки, потом в зеркало -- физиономию с карими припухшими глазами и тугими розовыми щеками в грязноватых подтеках и, бормоча что-то ворчливо себе под нос, пошла в ванную. Слышно было, как она подтаскивает табуретку к выключателю, как щелкает им, включая свет, как сопит, поворачивая тугой кран, и вдруг...
-- Лиза, Лиза!! -- на пронзительной ноте кричала Аленка. -- Скорее! Гляди! Ой!!
В три прыжка подскочив к двери, Лиза глянула в ванную и застыла, открыв рот.
Шипучей коричневой струей, наполняя комнату ни с чем не сравнимым ароматом, хлестала из крана пепси-кола.
Лиза стояла, не в силах сдвинуться с места, и мысль: "Неужели!" --металась в ее разом опустевшей голове, как синица под потолком. Хозяйственная Алена уже притащила из кухни большую красную кастрюлю и подставила под кран.
Пепси-кола текла еще минуты три, девочки только успевали менять посуду, потом кран фыркнул, замолчал, и сам собой повернулся обратно вентиль. Раздалось ниоткуда тоненькое хихиканье, и чей-то задорный голос сказал:
-- Ну, хватит, девчонки, лопнете еще.
Набралось чудесного напитка вот сколько: большая кастрюля, трехлитровый бидон и стеклянная трехлитровая банка из-под сока. Когда Лиза снова отвернула кран, оттуда лилась обычная вода.
Они пили пепси-колу чашками, черпая прямо из кастрюли, пили сопя, отдуваясь, потом дружно начали икать, поставили чашки на стол, и Алена с трудом спросила:
-- Лиза-ик! А кто ее-ик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61