Он моргнул, потом рассмеялся.
— Идея великолепна, только не по мне. Я знаю пределы своих возможностей.
Он снова погрустнел, правда, без мрачности. Я понял, что ему не удалось так скоро избавиться от тьмы в душе. Зато она затаилась в глубине, отступившись от внешних чувств и мыслей.
— Я имел в виду, что капитан Ньютон может надеяться на то… что для меня было… сном в летнюю ночь, — тихо произнес он.
— Да? А я бы сказал, что ты сходил с ума только по науке.
— Но сначала… — Я видел, что он принял какое-то решение. Наши глаза встретились. — Стив, я никому, кроме Джинни, не рассказывал об этом, да и то под страшным секретом. Теперь я хочу рассказать и тебе. Что бы нас ни тревожило, мы должны держаться вместе. Я хочу, чтобы ты знал обо мне все. Кроме того, ты… славный парень. Моя сестра не могла бы найти лучшего.
— Брось, наверняка могла бы, — вспыхнул я. — Просто мне повезло. Но если ты решил мне рассказать что-то личное, я буду хранить это в тайне, покуда ты сам не освободишь меня от обещания.
Он кивнул.
— Я знал, что ты так скажешь и что скажешь искренне.
Мгновение он помолчал, потом заговорил снова:
— Можешь рассказать это, если возникнет срочная необходимость или после моей смерти. Это… очень личное, такого со мной больше не бывало. Потому мне трудно будет говорить. Тем более описать. Едва ли Сафо или Шекспир могли бы найти нужные слова.
— Понимаю, я сам ни разу не встречал приличных описаний о том, как оборачиваются и на что это похоже. Разве что у парочки хороших писателей, которые на своей шкуре это знают. Может, просто изложишь голые факты, а я сам как-нибудь додумаю остальное?
Он откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу, переплел пальцы и очень спокойно заговорил:
— Мне было пятнадцать лет. Да, я интересовался астрономией, но в равной степени меня интересовали бейсбол, парусники, резьба по дереву, путешествия, литература — хотя наши английские учителя постарались привить к ней ненависть — и особенно девушки. Если помнишь, жили мы на окраине Стони-Брука. Однажды летним вечером должно было состояться полное лунное затмение. Я решил пронаблюдать его от начала до конца, и чтобы никакая чернь под ногами не путалась. Самые большие снобы — подростки с претензиями на интеллектуальность. Мама приготовила для меня бутерброды, я взял их и ньютоновский телескоп, пристроил на багажнике велосипеда и поехал за город, на луг за десяток миль от города. Это были уже земли Брукхевена. Солнце уже село, когда я добрался до луга, — продолжал Уилл. — Я устроился в высокой траве, вокруг цвели маргаритки и стрекотали кузнечики. Деревья стояли, не шелохнувшись, стволы уже покрыла тьма, а кроны еще алели. Вдалеке виднелся какой-то домик, его окна казались упавшими с неба звездами. Настоящие, ранние звезды уже поблескивали в небе, которое постепенно из синего становилось фиолетовым. Воздух был неподвижен, начинало холодать, но отголосок дневного тепла и нагретой солнцем травы еще не исчез. Потом горизонт на востоке посветлел и взошла полная Луна, огромная и бледно-золотая, и залила все ярким светом… Я не упражняюсь в лирике, Стив. Я стараюсь передать ощущение места, где я очутился, — не просто луг, а — как у Дансени — «за гранями иного». Началось затмение, тень задрожала на самом краю диска. В телескоп я разглядел, какая четкая граница была у этой тени, и почему-то все стало казаться еще более мистическим. Не могу сказать, смотрел ли я дальше через трубу или собственными глазами. Зрелище полностью захватило меня. Помню, как задумался, почему это происходит… общая болезнь астрономов, не так ли? — но вскоре позабыл обо всем на свете, кроме ночи и этой Луны.
Он помолчал.
— До сих пор я не знаю, что ввело меня в транс, хотя кое-какие догадки есть. Но чему я не могу найти ответа и по сегодняшний день — почему это свалилось именно на меня, ребенка, практичного паразита. Наверняка за Луной следили и более взрослые, мудрые, лучшие люди, почему это не сталось с ними? Ладно, возможно, я просто был единственным человеком, который оказался в том краю, что они… захотели навестить? Это было так прекрасно!
У меня мурашки побежали по спине. Я тоже самый обычный парень, но великие Силы встали за моей спиной, потому что предвидели, что будущее зависит от того, сумеем ли мы с женой совершить то, что должны совершить. А Уилл — ее брат. Едва ли то, что он мне рассказывает, всего лишь случайность, совпадение. В таком случае его скрытые способности… Но я не произнес ни слова.
— Когда тень начала закрывать диск, я почувствовал, что все больше и больше удаляюсь от своего тела, — продолжал он. — Вокруг все стало странным и незнакомым, воздух, земля, звезды, которые светили все ярче по мере затемнения Луны. Эта странность была диким и сладостным счастьем, словно мне улыбнулась девушка, в которую я был влюблен. И в то же время, как бы сказать… была там и примесь тревоги, даже страха… Полное затмение. Луна оставалась черным пятном, с красноватым окоемом, а роса на траве отразила звездный свет. И появились они! Они летали и кружились, танцевали и были повсюду — в воздухе, на земле, везде. Они спустились к своей великой матери, что была и моей матерью тоже, и матерью всего живого…
Уилл задохнулся, воспоминания нахлынули на него и затопили с головой. Я молчал. Вскоре он смог продолжать:
— Понимаешь, я точно видел их. Всполохи, оттенки, отблеск неземного света, мерцание, слабые тени… Волшебные огоньки в туманной мгле, а издалека звучит песня, похожая на лучшие творения Баха или Моцарта… Едва заметные девичьи фигурки, если только воображение и их воздействие не сыграли со мной злую шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135