Стас зашел внутрь. Лестница, ведущая на первый этаж, была прямо перед ним. Мягко ступая, Крячко придвинулся к ней и свесился через перила. Затаившегося охранника нигде не было видно. Крячко осторожно спустился на несколько ступеней вниз. Четвертая по счету предательски скрипнула у него под ногой, и Станислав в нерешительности замер. Прислушался. Никаких подозрительных звуков снизу не доносилось.
Крячко уже было успокоился и двинулся дальше с намерением спуститься еще ниже по лестнице, как седовласый охранник выскочил из своего укрытия, словно черт из табакерки. Опрокинувшись на спину, он чуть больше метра проехался по гладкому кафельному полу и в процессе этого движения, выставив вверх руку с пистолетом, дважды выстрелил. Крячко отпрянул назад, оступился и, неудачно подвернув ногу, едва не потерял равновесия. От падения его удержала только стена, к которой он вынужденно привалился. Одна из пуль, выпущенных охранником, вонзилась в куполообразный потолок, а вторая сбила одну из многочисленных лампочек в отвесно свисавшей гигантской люстре.
Крячко осел на ступеньку. Острая боль в щиколотке не позволяла ему сделать ни малейшего движения. Стас тихо выругался.
Охранник вскочил на ноги. В это же самое мгновение распахнулась входная дверь, и в помещение ураганом ворвался Гуров. Он с ходу, не целясь выстрелил в седовласого, но промахнулся. Охранник стремительно переместился к узкому оконному проему в виде бойницы и произвел ответный выстрел. Пуля ужалила Гурова в правое запястье. Пальцы рефлекторно разжались, и полковник выронил «штайр». Противник сместил ствол своего пистолета, и теперь черное вороненое дуло смотрело точно в лицо Гурову…
Превозмогая боль, Крячко ухватился левой рукой за перила, рывком подбросил тело вверх и, повиснув на стальном перекрытии, не раздумывая, всадил пулю в макушку седовласого. Последний не успел нажать на спусковой крючок. Его голова треснула, как переспелый арбуз, он покачнулся и упал лицом вниз. Гуров нагнулся и подобрал «штайр» левой рукой. Поднял голову. Стас медленно съезжал по перилам на животе. Гуров шагнул вперед и подхватил напарника.
— Два — один, Лева. Надо быть осторожнее. Сам же говорил.
— Ты в порядке? — Гуров прищурился.
— Ну, гопака я с тобой сейчас вряд ли спляшу, а так вроде бы ничего. Где Брызгунов?
— Я еще его не видел. Ты идти можешь?
— Вряд ли.
— Давай помогу.
Крячко оперся о плечо напарника, и Гуров помог ему удержать равновесие здоровой рукой. В таком неспешном темпе сыщики и направились по длинному уходящему влево от основного холла коридору. Попутно Стас толкал плечом двери и заглядывал внутрь помещения. Только в предпоследнем им повезло. Хотя открывшуюся взорам сыщиков картину назвать везением можно было с большой натяжкой.
Облаченный в домашний шелковый халат, Брызгунов стоял в центре кабинета на фоне большого панорамного окна и целился в незваных гостей из пистолета.
— Назад! — скомандовал он сорвавшимся на крик голосом. — Не подходите!
— Вот тебе и здрасьте, — поморщился Крячко. — Как меня это достало, Лева. А тебя?
Гуров ничего не ответил. Слегка отстранившись от напарника, он навел левой рукой на Брызгунова свой «штайр». Правая рука полковника плетью свисала вдоль тела. С кончиков пальцев срывались капельки крови и падали на пол.
— Лучше опустите оружие, Аркадий Михайлович! — строго распорядился Гуров. — В вашем нынешнем положении это мало что изменит.
Крячко привалился к дверному косяку и тоже поднял пистолет. Поймал голову Брызгунова в прицел.
— Не приближайтесь! — министр отступил на шаг назад. — Иначе я буду стрелять.
— В обоих сразу? — Гуров недоверчиво прищелкнул языком. — Я очень сомневаюсь, что вы обладаете такой уж безукоризненной реакцией. Смиритесь с поражением, Аркадий Михайлович. Опустите пистолет, и мы поговорим. Нам уже все известно. Меньшинский и Михайлов дали показания. — Заметив, как лицо Брызгунова исказилось в гримасе отчаяния, полковник добавил: — Да-да, и Михайлов тоже. Мы знаем, что убийство Равца — это ваших рук дело…
— Вы не понимаете! — взвизгнул министр. Он все еще целился в сыщиков из пистолета, переводя ствол то на одного, то на другого, но несложно было заметить, что рука у Аркадия Михайловича дрожит. — Вы ничего не понимаете. И вряд ли когда-нибудь поймете…
— Да, уж куда нам, недалеким, — печально молвил Крячко.
Брызгунов бросил в его сторону испепеляющий взгляд.
— Я не собирался убивать Юрочку! — продолжал выкрикивать он. — Не собирался! Я любил его, а это… Это вышло случайно!.. Он сам хотел разнообразить наши интимные отношения. Я был против!.. Это была идея Юры, и он же за нее и поплатился!
— Успокойтесь, Аркадий Михайлович… И опустите пистолет. Я последний раз предупреждаю вас…
— Идите к черту! И со своими успокоениями, и со своими предупреждениями. Вы хоть понимаете, что значит потерять любимого человека? Нет, не просто потерять, а собственноручно убить его. Вам когда-нибудь приходилось делать в своей жизни что-нибудь подобное?
— Нет, не приходилось, — вынужден был признать Гуров. — Но мы прекрасно понимаем…
— Ничего вы не понимаете! — крик Брызгунова эхом заметался между стен кабинета.
Крячко слегка повернул голову к напарнику и негромко произнес:
— Он меня достал, Лева. Послушать его, так мы — полные ослы и вообще ничего не понимаем в этой жизни. У меня начинает развиваться комплекс неполноценности. — И, вновь взглянув на Брызгунова, Станислав гаркнул: — Бросай пушку, козел!
— Я все потерял… — Аркадий Михайлович словно и не слышал обращения в свой адрес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65