Джонатан молча слушал, наклонив ко мне голову, касаясь своей щекой моих светлых волос, и мне показалось, что его обычный ровный румянец сделался ярче. Должно быть, подумала я, со стороны мы похожи на влюбленную парочку. И еще, должно быть, мы хорошо смотримся вместе: высокий сероглазый шатен и синеглазая блондинка… Ничем не выдав своего разочарования (которое он, по моему предположению, должен был испытать), Джонатан согласился.
На этот раз я решила одеться менее броско. Нацепила джинсы, надела сначала короткий свитер, который меня полнил, а поверх него еще и длинный свитер, спускавшийся из-под куртки, как тут любит носить молодежь. Волосы парика я подобрала под черный берет с козырьком так, что оттуда выбивались лишь несколько прядей, глаза обвела карандашом, слегка изменив их разрез, а губы забелила пудрой, а затем нарисовала себе рот, который довольно сильно отличался от моего собственного и, соответственно, – от рта Шерил. Очень довольная плодами своего труда – это было куда умнее, чем мой вчерашний наряд, – я все еще разглядывала себя в зеркало, когда в мою дверь позвонил Джонатан.
Его реакция была для меня неожиданной. Вместо того чтобы удивиться моей новой внешности – я, признаться, ждала восхищенных возгласов и пары-тройки комплиментов, – он окинул меня оценивающим взглядом профессионала и одобрительно кивнул.
Мы вышли в пять часов и уже без двадцати шесть были на месте. Сделав несколько кругов вокруг конторы, где работала Шерил, я убедилась, что знакомых мне со вчерашнего вечера личностей нигде нет. Мы уселись в одном из близлежащих кафе у окна и, заказав кофе, стали смотреть на улицу. Я тихо рассказывала Джонатану историю Шерил по-английски – незачем было посвящать в подобные дела случайного слушателя. На столе рядом с кофейной чашкой Джонатана лежала маленькая видеокамера.
– Значит, обоим известно и где она работает, и где она живет, – подытожил Джонатан. – Это нехорошо.
– А главное, почему их двое?
– Посмотрим, – сказал Джонатан, – разберемся.
И мне стало спокойнее на душе.
Первый появился ровно в шесть тридцать. Он прошелся по улочке дважды, поглядывая на двери конторы Шерил.
– Вот он, – сказала я.
Джонатан потянулся к видеокамере и включил кнопочку, не беря ее в руки. Затем сбоку вытянул маленький экранчик, на котором прекрасно было видно все, что попадало в фокус видеокамеры – не было никакой нужды брать ее в руки и приставлять к глазам. Когда в квадрате нашего окна появился «костюм», Джонатан нажал еще одну кнопочку и подпер лицо рукой со стороны окна, что прикрывало его скошенные на экранчик глаза. В экранчике двигался лысоватый мужчина в помятом костюме. Незаметным движением руки Джонатан нажал еще одну кнопку и взял лицо лысоватого таким крупным планом, что я чуть не ахнула. Хорошая штука видеокамера…
Люди стали выходить на улицу. Помятый костюм, должно быть, увидел Шерил, потому что прибавил шагу и двинулся в обычном направлении – к метро. Однако «джинсовый» не появлялся. Я начала волноваться. Прождав двадцать минут безрезультатно, мы решили ехать к дому Шерил.
У Джонатана была машина, и на этот раз я обошлась без такси. Мы припарковались с большим трудом по дороге от метро к ее дому и остались сидеть в машине. Камера лежала на коленях Джонатана, палец – на кнопочке старта.
Вот и Шерил, вот и ее штатный «хвост». А где же обольстительный брюнет?
Его не было.
Значит, это нерегулярно, может, даже случайно, что они следили одновременно вдвоем, так что не мудрено, что Шерил этого никогда не замечала…
Выждав, мы с Джонатаном последовали в том же направлении. Но на улице их не было: должно быть, Шерил уже дома, а «хвост» засел в ее дворе…
И тут я увидела машину «джинсового». Узнала ее чудом – я вам уже говорила, что я не способна отличать марки, я даже «Жигули» от «Москвича» не отличу, в моем арсенале существуют только такие средства для опознания, как цвет и размер. Машина была серая, каких тысячи, и я никогда бы ее не узнала – но просто сердце екнуло.
«Джинсового» в ней не было. Я указала глазами Джонатану на машину.
– Кажется, это его.
– С бельгийскими номерами?
Потрясающе, как это он их различает?
– Впрочем, – добавил Джонатан, – у разведки должны быть любые машины с любыми номерами.
Джонатан осторожно приблизился к машине, прошел мимо, слегка косясь на ее окна. Я внимательно обежала глазами улицу. На углу был телефон-автомат – отлично, он мне пригодится. «Джинсового» по-прежнему нигде не было видно. Идти во двор было рискованно. Джонатан вернулся ко мне.
– Ничего особенного не заметил. Салон пустой. Машина не новая, не исключено, что из проката…
– И что из этого следует?
– Ничего. Сядем в кафе?
Мы снова пошли в кафе, в то самое, где я просидела вчера.
«Джинсовый» сидел за столиком у окна, ровно на моем вчерашнем месте.
Я едва не сбежала. Крепко ухватив Джонатана за локоть, я, боясь даже глаза скосить в ту сторону, сказала ему тихо с искусственной улыбкой:
– Обними меня, будто я твоя девушка.
Надо сказать, что он не заставил себя упрашивать. Его рука обвила мои плечи, принеся мне успокоение. Официант провел нас к одному из столиков – я попросила зал для некурящих, так как мое вчерашнее место, которое теперь занимал «джинсовый» брюнет, находилось в зоне для курящих. Выбрав столик, наполовину скрытый за колонной, я села спиной к залу. Джонатану вообще ничего не было видно из-за колонны.
– Джонатан, – сказала я, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138