Громов, пожав плечами, двинул в хату. Завалившись на своё место, забылся тревожным сном. Ему снились кошмары. Не меньше дюжины чертей во главе со Стрельцовым, у которого вместо носа торчал гладкий, блестящий поросячий пятак, а позади лихо закручивался по спирали двухметровый хвост с кисточкой на конце, изгалялись на бренным телом Стаса - били острыми копытцами, жгли факелами, вгоняли под ногти острые иглы, раздирали зубами-кинжалами его плоть, душили и при этом гомерически хохотали. Откуда-то сверху наблюдала за этой сценой будто из воздуха сотканная Таня. Но, не смотря на прозрачность и некоторую размытость контуров тела, Стас отчётливо различал её лицо. Оно было каким-то отчуждённым. Она вновь вернулась после короткого перерыва, но в этот раз, и это Громов чувствовал каждой клеточкой своего организма, взывала к помощи уже более жестким способом. Стас рьяно сопротивлялся натиску нечести - дрыгал конечностями и орал, как мартовский кот, у которого в случке прищемились гениталии. Но силы его были на исходе. Вдруг вожак со всего маху закатил ему затрещину и... Стас проснулся. В реальности удар принадлежала Кочанову.
Виктор заступил в охрану на ночное дежурство. Обходя территорию, услышал доносящиеся из их хаты дикие вопли, в которые вкрапливалась очень известная ему фамилия. Кочан Стрельцова знал. И достаточно хорошо. Знал его подноготную по зоне - волей судьбы. Ведал о его страшной тайне ещё задолго до тюрьмы - только благодаря случаю. Был осведомлён и о нынешнем, очень крутом положении этого человека, ибо хозяин его ютился под Васиной "крышей". Вот так. Происходящее в хате вызвало в нём и любопытство, и тревогу одновременно. Потому и вошёл. Разметавшийся по своему лежаку Стас, конвульсивно дёргал конечностями и с трудом размыкал сухие губы для того, чтобы выдать очередную бредовую тираду. В узкой полоске лунного света, пробивающегося сюда сквозь махонькое оконце, особо выделялся пунцовый румянец на его бледных, покрытых испариной щеках и резко заострялись черты лица. Его, несомненно, лихорадило, и он нуждался в срочной помощи. Другой, на месте Виктора, бросился бы в мастерскую, где, несмотря на поздний час, всё ещё продолжали вкалывать работяги, чтобы кликнуть их. Или бросился бы на поиски телефона, чтобы вызвать "неотложку". Но то, кто-нибудь другой.... У Виктора имелся свой, нетрадиционный способ оздоровления захворавшего организма - получше всяких там таблеток. Главное - прогреть организм изнутри! И всё как рукой снимет.
Пока Громов ошеломлённо озирался по сторонам и приходил в себя после приснившегося кошмара, Виктор добыл из своего шкафчика припрятанную там бутылку водки и нехитрую закусь.
- Пойдём на свежий воздух. Тебе это сейчас необходимо, - властно распорядился он и вышел в коридор.
Стас поплёлся следом. Вышли на хоздворик, расположились в грибке-курилке. Виктор откупорил бутылку и протянул её больному.
- Пей большими глотками, - снова распорядился он.
Громов не посмел ослушаться опытного "доктора" и прикусил горлышко лязгающими зубами. Духу хватило на половину содержимого бутылки. Шумно выдохнув, вернул тару Виктору. Тот в обмен, подал ему кусочек хлеба с ломтиком сала поверх.
- Спасибо, закусывая, поблагодарил Стас.
По жилам мгновенно разбежалось живительное тепло, постепенно растопляя, кажется, заледеневшие жилы. Озноб отступал, и возвращалась ясность ума.
- Эко, как тебя холодом-то прихватило, или впечатлений аж до болезни понабрался? - глядя в усыпанное звёздами небо, тонко намекнул Кочанов.
- Видно, когда копал от земли холод и пробрал, - подтвердил первое предположение Виктора Стас. Относительно второго промолчал.
Виктор отпил из бутылки небольшой глоток. Закусил хлебным мякишем. Потом, выдержав небольшую паузу, голосом, требующим искреннего ответа, спросил:
- Стас, а Стрельцов, что тебе хорошо знаком?
Громов аж вздрогнул от столь неожиданного вопроса.
- Какой Стрельцов? Я такого не знаю.
- Василий Стрельцов. Здешняя кликуха, кажется Битюг, - спокойно пояснил Виктор.
- Не, я такого не знаю, - замотал головой Стас.
- Брось, Стас, - голос Виктора сделался много жёстче, - меня на мякине не проведёшь. Я воробей стрелянный. Давно я усёк, что ты вовсе не тот, за кого себя выдаёшь. Чего тебе здоровому и сильному здесь делать? Нечего, без дела-то. Значит дело пытаешь. Такие, как ты, Стас, в батраки за просто так не нанимаются. Долго я твою загадку разгадывал. Но так бы и не разгадал. Не проговорись ты сам в бреду. Ох, и костерил ты Василия. Вот и разобрало меня любопытство, что за злоба у тебя такая на него.
Кочанов замолчал. В прохладном ночном воздухе зависла гнетущая тишина, нарушаемая лишь трескотнёй цикад. Был ли смысл продолжать отпираться? Пора действовать. Танина душа уже не просит, она требует помощи. А он пока что сидит, сложа руки. И тут интуиция подсказала Стасу, что Кочанов именно тот человек, который может помочь в его деле. Как обухом топора по голове стукнуло. Но он ни за что не станет этого делать, если игра пойдёт вслепую. Значит надо раскрывать свои карты.
- Хорошо, Виктор, - в хор цикад вплёлся голос Громова. - Я расскажу тебе всё с самого начала. Ты готов выслушать?
- Говори. Я слушать люблю и умею.
Стас Громов с малолетства стремился к лидерству. Еще, будучи в старшей группе детского сада физически и умственно развивающийся не по годам мальчик сумел сплотить вокруг себя стайку пацанят по всем параметрам ему уступающих. Эта хулиганистая компания за один год побила все рекорды по шалостям, взятые в совокупности за последние пятнадцать лет существования этого дошкольного учреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83