Моррис многому научился после смерти. Научился больше ценить тех, кто любил его при жизни.
– Мы любили его, он знает, – вмешалась Дэни, – и продолжаем любить.
– Моррис знает, – проговорил Мустафа, – кто его по-настоящему любит, а кто нет. Он не может сказать, чему научился здесь, потому что это против правил. Мы можем упоминать о дневнике, потому что вам уже известно о нем, но не можем сказать, где он спрятан.
– Хватит! – не выдержал наконец Уиттлз. – Я здесь, между прочим, по делу. Вы будете отвечать на мои вопросы, мистер Нортроп? Это в ваших интересах!
– Я, по-моему, не отказывался на них отвечать! – спокойно заявил Сайлас. – Только после сеанса. Так что наберитесь терпения.
– Что касается пожара, – произнес Мустафа, – могу рассказать все: и кто поджег лодочную станцию, и кто заплатил за это…
Эрни Хазлетт вскочил как ужаленный.
– Ты не сможешь доказать этого, Мустафа! – заорал он. – Показания призраков не имеют юридической силы!
– Я говорила тебе, – завизжала Герта, – что это глупая идея!
– Я ничего об этом не знала! – заявила Пепита с невинным видом. – Они сказали мне только потом…
– Силы небесные! – всплеснула руками Айна. – Неужели и впрямь они?
– Кто сказал вам только потом? – Сайлас сурово посмотрел на Пепиту.
Та поднялась, тыча пальцем в Хазлетта. Но не успела она открыть рот, как Хазлетт закричал:
– Скажи только слово, шлюха, и я тебя убью!
– Говорила же я тебе, – повторила Герта, обращаясь к племяннику, – что это никудышная затея.
Эрни повернулся к Уиттлзу:
– Вы не можете ничего доказать! Того, что здесь было сказано, недостаточно.
– Что ж, – пожал плечами Джоансен, – остальное, надеюсь, установит следствие.
– Он хотел выманить Сайласа и Дэни из дома, – верещала Пепита. – Хотел обыскать дом! Жалел, что пожар был несильный, чтобы их подольше не было дома.
– Сукин сын! – накинулся на него Сайлас. – Ты хотел спалить всю мою станцию!
– Докажи это! Чем ты это докажешь?
– А мне и не надо ничего доказывать. Ты сам во всем признался! – Сайлас крепко схватил Эрни, пытавшегося улизнуть. – Сядь на место, придурок, или я размозжу твою тупую голову!
– Этого достаточно, – произнес Уиттлз. – Я вполне удовлетворен. Приношу извинения, мистер Нортроп, за свои подозрения. – Он поднялся. – Теперь осталось выяснить, кто был зачинщиком.
Уиттлз направился к выходу. Джоансен последовал за ним.
– Я еще доберусь до тебя, сосунок! – пригрозил он с порога Эрни.
Когда страховой агент и пожарный инспектор удалились, Сайлас с суровым видом оглядел собравшихся.
– Ну как, – спросил он, – сами во всем признаетесь или будем в молчанку играть?
– Я ничего вам не скажу! – отрезал Эрни.
– Скажешь! – Глаза Сайласа сузились. – Я знаю, как тебя заставить. Кстати, считаю своим долгом предупредить: это очень больно!
– Ты не посмеешь! – поморщился Эрни.
– Хочешь поспорить?
С минуту оба пристально с ненавистью смотрели друг на друга. Наконец Эрни небрежно бросил:
– Подумаешь, эка важность! Ну, остался после Морриса дневник. Мы решили продать его, немножко наварить…
– Вам недостаточно тех денег, что Моррис вам оставил?
– За этот дневник можно выручить несколько миллионов! Мы не собирались упускать такой шанс…
– “Мы” – это кто?
– Я, Герта, Пепита и Лестер.
– Лестер! – Тилли передернулась. – Скажи мне, что это неправда! Если правда… то лучше б я тебя не родила! Лучше бы отдала в приют! И сделала бы это, если бы не Моррис…
– Какие страсти, мама! – усмехнулся тот.
– И он еще смеется! Не позорь мои седины, Лестер!
– Послушай, мама, я понятия не имел об этом пожаре. Узнал только сейчас. Клянусь, я не имею к этому никакого отношения!
– Не хватало еще, чтобы ты имел к этому какое-то отношение! Лестер, если бы Моррис хотел, чтобы дневник достался тебе, он написал бы об этом в завещании. А в завещании о дневнике вообще ничего нет. Ты должен с уважением относиться к последней воле покойного. Он был тебе вместо отца!
Лестер покраснел, видимо, еще не окончательно потеряв совесть.
– Если бы ты все-таки нашел дневник и выручил за него какие-то деньги, – продолжала Тилли, – я предпочла бы, чтобы ты внес их в один из благотворительных фондов, как это обычно делал Моррис. Не допустила бы, чтобы ты пользовался деньгами, добытыми нечестным путем!
– Не говори глупостей, Тилли! – проворчала Герта. – Если об этом дневнике ничего нет в завещании – значит, кто первым его найдет, тот может взять его себе.
– Нет! – запротестовал Ирвинг. – Если дневник в доме, он должен перейти вместе с домом и всем имуществом к тому, кто наследует дом.
– Я думал, – сказал Сайлас, – что дневник подпадает под закон об авторских правах.
– Вопрос спорный, – ответил адвокат, – но, по-моему, дневник – частная собственность. Насколько мне известно, Моррис не регистрировал на него авторских прав – в списке зарегистрированных произведений Морриса никакого дневника нет. Стало быть, он переходит вместе с домом к наследнику.
– Если только Моррис перед смертью не подарил его кому-нибудь, – вставил Эрни.
Ирвинг сурово посмотрел на него.
– В таком случае, – произнес он, – вам придется доказать, что это подарок. Это вещь более ценная, чем, скажем, свитер или часы.
Эрни нечего было на это ответить.
– Говорила же я тебе, что это глупая затея! – снова повторила Герта.
– Хватит об этом, – заявил Сайлас. – С дневником все ясно. Еще я хотел бы знать, кто запер тогда нас в кладовке, кого мы видели в комнате Дэни, что Эрни искал под пальмой и кто были те двое, что стреляли в меня из гарпунного ружья.
– Лестер! – снова воскликнула Тилли, сурово посмотрев на сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58