В нем без малого футов семь в вышину и фута три в ширину. Ходит этот очаровательный галантный великан так бесшумно, что до смерти напугал одну задумавшуюся булочницу. Я подпрыгнула от неожиданности и чертыхнулась. Махани расплылся в улыбке – словно ясный полумесяц осветил темную улицу.
– Не можешь войти по-человечески? – напустилась я на него. С утра пораньше я не слишком радушна.
– Прости, – пробормотал он, отступая от двери.
Я вытащила мешок с хлебом. Махани взвалил его на плечи легко, словно пушинку. Наверняка ему не составило бы труда вот так же грациозно поднять и что-то потяжелее, например, небольшой автомобиль. И чего я набросилась на этого милягу? Надо держать себя в руках. Я-то знаю, в чем причина. Разве не видно, что у меня сердце не на месте? Спросить его, что ли? Он чего доброго решит, будто я хочу у него выведать что-то про Дэниела. А мне просто важно знать, куда он подевался и почему его нет уже три дня.
Джейсон оторвался от маффинов и пришел мне на выручку.
– Привет, Махани!
– Привет, Джейс!
– Джейсон, – сердито поправил его мой помощник. Прежде, когда он был наркоманом, его звали Джейс. А теперь он пекарь, и зовут его Джейсон.
Махани усмехнулся:
– Джейсон.
– Куда это Дэниел запропастился? Уже несколько дней как в воду канул.
Я готова была расцеловать этого пропахшего имбирем обжору.
– Да сестра Мэри услала его куда-то. В Балларт вроде. Спасать какую-то девицу, – сообщил Махани. – Он же мне для тебя записку оставил, еще в понедельник! – добавил он и, не опуская мешок, свободной рукой вытащил из кармана листок бумаги. – Извини, совсем из головы вылетело. До завтра!
Мягко ступая, как ходят лишь очень высокие люди, Махани вышел на Каликоу-элли. Полагаю, в стародавние бурные времена такая походочка сослужила его предкам хорошую службу и считалась генетическим преимуществом. У меня руки чесались подскочить к нему сзади и хрястнуть по макушке багетом. Ведь уже четверг!
– Такой уж он, этот Махани, – заметил Джейсон. – Да и с сестрой Мэри не поспоришь: что скажет, то и будешь делать.
– Верно, – согласилась я.
Сестра Мэри – маленькая пухленькая монашка. Сердце ее преисполнено любви и сострадания, а решимости хватит на то, чтобы заставить перо пройти сквозь могильный камень. И на то, чтобы, несмотря на протесты горожан, враждебность муниципалитета и безразличие полиции, каждую ночь развозить по городу благотворительный суп. Ради помощи неимущим сестра Мэри пойдет на все. Если она и в самом деле велела Дэниелу отправляться в Балларт, можете не сомневаться, он туда и отправился.
Я развернула записку: «Кетчеле, я уезжаю в Балларт на поиски одной девчонки. Уже скучаю по тебе и с каждым днем буду скучать все больше. Постараюсь поскорее вернуться в твои объятия. Твой Дэниел».
Ну, слава богу! А денек-то не так и плох! Я схватила Джекилл и прижала к груди. Я была готова обнять и Джейсона, но, боюсь, ему бы вряд ли пришлось это по вкусу. Джекилл тоже не выказывала особой радости, но помнила, что это входит в ее служебные обязанности, и терпеливо сносила мои нежности.
Мы с Джейсоном снова взялись за дело. Под шумок он уплел четыре вчерашние булочки и неудавшийся пирог (оказался сыроват), выдул три чашки кофе и все остававшееся молоко.
«Котенок», так звал меня Дэниел. «Кетчеле» – это котенок на идиш. Никто прежде не называл меня котенком. Толстушки редко удостаиваются уменьшительных прозвищ. Мой бывшенький, Джеймс, имел привычку – до сих пор меня тошнит при одном воспоминании – называть меня пузанчиком. И это в лучшую пору. Со временем он стал звать меня «жирной стервой». У него были на то причины: я расстроила его сделку с Сингапурским банком. Джеймс занимается тем, что плетет банковские аферы. У него своеобразное понятие об этике, он склонен к дерзким рискованным операциям – думаю, это от переизбытка тестостерона. Я с нетерпением жду того дня, когда наконец прочту его имя в списке банкротов, привлеченных к суду.
Первые батоны отправились в печь, следующая порция была наготове – время пошло. Я спустилась в булочную и открыла жалюзи. Интересно, куда запропастились Кайли и Госс? Видать, у девчонок выдалась нелегкая ночка за коктейлем «Флаффи Дак». Нет, я к ним несправедлива. Возможно, они скоротали ночь за чем-нибудь покрепче, например, за «Космополитеном» или «Лонг Айлендом».
Ну вот, жалюзи опущены, в магазин вливается ранний утренний свет с Флиндерс-лейн. У меня славный магазинчик с прилавком, пространством для покупателей, на случай очереди, и множеством полок, которые уже вот-вот снова заполнятся хлебом. Маффины, булочки, батоны, плетенки, французские косички, корнуоллский зерновой, итальянский миндальный, валлийский бара брит. Замечательная вещь хлеб! Основа жизни. Джейсон принес первый лоток со свежей выпечкой. Имбирные маффины. Я взяла один, понюхала, отломила кусочек, чтобы проверить пропекся ли, и, наконец, откусила. Вкус пряный, но не резкий.
– Великолепно, – похвалила я, заметив его тревожный взгляд. Джейсон пока не уверен в себе. – Что-то девочек нет. Они не говорили, что придут попозже?
– Не-а. Они со мной не больно-то разговаривают. Поди бесятся от того, что их мыльная опера никак не запускается.
Это верно. Кайли и Госсамер живут в одной квартире. Они собирались работать в булочной до тех пор, пока их не пригласят сниматься в какой-нибудь мыльной опере. Подружки уже было получили роли в бесцветном и бесконечном сериале «Подиум», но там что-то застопорилось из-за отсутствия финансирования. Надеюсь, эта отсрочка позволит девчонкам прибавить по паре фунтов, а не то они не ровен час умрут от постоянного недоедания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13