Вас ждет большое потрясение. Вы не
подумали, что кто-то покушается на вашу жизнь?
Вместо ответа Ник покатилась со смеху. Предположение Пуаро, кажется,
здорово ее позабавило.
- Волшебная идея! Ну, милый вы мой, кто ж это станет на меня поку-
шаться? Я ведь не очаровательная юная наследница, после которой останут-
ся миллионы. Я бы не прочь, чтоб кто-нибудь и в самом деле попытался ме-
ня убить, - это, должно быть, захватывающее ощущение, только, боюсь,
напрасная надежда!
- Вы мне расскажете о тех случайностях, мадемуазель?
- Конечно, да только это все пустяки. Так, чепуха какая-то. У меня
над кроватью висит тяжелая картина. Ночью она свалилась. Совершенно слу-
чайно я услыхала, что где-то в доме хлопает дверь, пошла посмотреть -
где - и запереть ее... и таким образом спаслась. Она бы мне, наверно,
угодила в голову. Вот вам и номер первый.
Пуаро не улыбнулся.
- Дальше, мадемуазель. Перейдем ко второму.
- О, этот и вовсе ерундовый! Здесь, в скалах, есть крутая тропка. Я
хожу по ней к морю купаться. Там есть такая скала, с которой можно ны-
рять. Так вот, когда я шла по этой тропке, откуда-то сверху сорвался ва-
лун и прогрохотал на волосок от меня. А третье - это уже совсем из дру-
гой оперы. У автомобиля что-то стряслось с тормозами - не знаю точно
что, мне говорили в гараже, да я не поняла. Во всяком случае, если бы я
выехала из ворот и спустилась с холма, тормоза бы не сработали, и я на-
верняка врезалась бы в ратушу, и превратилась в лепешку. В конечном сче-
те у города оказалась бы щербатая ратуша, а от меня осталось бы мокрое
место. Но так как я всегда что-нибудь забываю, мне пришлось повернуть
назад и врезаться всего-навсего в живую изгородь.
- А можете вы мне сказать, что именно было неисправно?
- Спросите в гараже Мотта. Там знают. По-моему, была отвинчена ка-
кая-то пустяковина. Я уже думала, не напроказил ли там чего мальчик Эл-
лен. У моей горничной, у той, что отворяла вам дверь, есть маленький сы-
нишка. Мальчишки ведь любят возиться с машинами. Эллен, конечно, клянет-
ся, что он и близко не подходил. А мне все кажется, что бы там Мотт ни
говорил: в машине просто что-то разболталось.
- Где вы держите машину, мадемуазель?
- В сарае за домом.
- Вы его запираете?
Ник удивленно раскрыла глаза.
- Ох! Ну конечно, нет!
- И каждый может незаметно подойти к машине и вытворять все, что
угодно?
- Вообще-то да... пожалуй. Да только это глупо.
- Нет, это не глупо, мадемуазель. Вы все еще не понимаете. Вам грозит
опасность, серьезная опасность. Это говорю вам я. Я! Вы знаете, кто я
такой?
- Кто-о? - замирая, прошептала Ник.
- Я Эркюль Пуаро.
- О! - отозвалась та каким-то разочарованным тоном. - Ну еще бы...
- Вам известно это имя, а?
- Конечно.
Девушка съежилась. В ее глазах появилось загнанное выражение. Пуаро
сверлил ее пронзительным взглядом.
- Вы чем-то смущены. Я делаю из этого вывод, что вы не читали посвя-
щенных мне книг.
- Да нет... собственно говоря, не все. Но фамилию я, конечно, слыша-
ла.
- Вы вежливая маленькая лгунья, мадемуазель. - (Я вздрогнул, вспомнив
слова, которые слышал нынче днем в отеле) - Я забыл, вы ведь еще ребенок
- откуда вам знать? Как мимолетна слава! Вот мой друг - он вам расска-
жет.
Ник посмотрела на меня. Я откашлялся, немного смущенный.
- Мосье Пуаро... м-м... был знаменитым сыщиком, - объяснил я.
- Ах, мой друг! - воскликнул Пуаро. - И это все, что вы можете ска-
зать? Ну, каково? Скажите, что я единственный, непревзойденный, величай-
ший сыщик всех времен!
- В этом нет необходимости, - заметил я сухо. - Вы уже сами все ска-
зали.
- Так-то оно так, но мне пришлось поступиться своей скромностью. Че-
ловек не должен сам себе петь дифирамбы.
- Зачем же пса держать, а лаять самому? - не без ехидства посо-
чувствовала Ник. - Да, кстати, кто же пес? Я полагаю, доктор Ватсон?
- Моя фамилия Гастингс, - сказал я сухо.
- Битва при... - подхватила Ник. - 1066 год. Кто сказал, что я необ-
разованна? Нет, это ужас до чего здорово! Значит, вы думаете, что кто-то
в самом деле хочет со мной разделаться? До чего интересно! Жаль только,
в жизни ничего такого не бывает. Разве что в книгах. Мосье Пуаро, вы по-
хожи на хирурга, придумавшего какую-то новую операцию, или на врача, ко-
торый обнаружил неизвестную болезнь и хочет, чтобы она была у каждого
встречного.
- Черт побери! - загремел Пуаро. - Да будете ли вы говорить серьезно?
Вы, нынешняя молодежь, бываете вы хоть когда-нибудь серьезны? Славная
получилась бы шуточка, если бы вас нашли в саду возле отеля с этакой ак-
куратненькой маленькой дырочкой - только не в шляпке, а в голове. Вы бы
тогда не стали смеяться, а?
- Сеанс сопровождался потусторонним хохотом, - сказала Ник. - Нет,
серьезно, мосье Пуаро, я вам очень благодарна и все такое, но, честное
слово, это какое-то совпадение.
- Упряма как черт!
- Которому я и обязана своим именем. Моего дедушку подозревали в том,
что он продал душу черту. Его иначе и не называли здесь, как Старый Ник.
Он был зловредный старикан, но страшно занятный. Я его обожала. Ездила с
ним повсюду, и нас так и звали: его - Старый Ник, а меня - Молодая Ник.
А по-настоящему меня зовут Магдала.
- Редкое имя.
- Да. Оно у нас как бы фамильное. В семействе Бакли пропасть Магдал.
Во-он там висит одна, - она кивнула на один из портретов.
- А! - отозвался Пуаро. Потом, взглянув на портрет, висевший над ка-
мином, осведомился: - Ваш дедушка, мадемуазель?
- Он самый. Правда, хорош? Джим Лазарус хотел купить картину, но я не
продала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9