впрочем, простите, был еще и ребенок, который при жизни уронил бутерброд и не мог успокоиться по этому поводу в загробном мире. Первый дух носил черный кафтан, второй нечто вроде балахона, третий был в сапогах; от этого последнего и исходил топот. Я уже запамятовал, в чем были женские духи, но у ребенка носик был именно в том состоянии, несмотря на которое Вертер некогда поцеловал младшего питомца Лотты. Столь натурально течет жизнь в срединном царстве. Кто в сей юдоли носил сапоги, тот не напялит ботинок и в царствии небесном и т.д. Впрочем, духи не причиняли нам никакого зла. Страдали от них только ясновидицы, у которых духи требовали помощи. То же происходило и с ребенком, который, жалобно крича, требовал оброненный при жизни бутерброд.
Когда мы пришли во двор, я услыхал, как слуга сказал служанке:
- Шнукли букли корамзи квич, дендроста периалта бумп, фирдейзину мимфейстрагон и гаук лаук шнапропэн?
Служанка ответила:
- Жратванидум плутглаузибеест, пимпле, тимпле, симпле, фериауке, мериокемау.
Я понимал и коз, и англичан, но это наречие оказалось мне не по силам. Спросив, я узнал, что это внутренний язык Ясновидицы из Префорста, праязык человечества, который она открыла во время экстазов. "Мы пользуемся им, когда хотим поговорить по душам о вещах, близких нашему сердцу".
- А что слуга сказал служанке?
- Он спросил: "Оставила ли ты мне клецки?" А она ответила: "Да".
Я должен был высказать свое мнение относительно этого языка и заявил, что, по-моему, некоторые корни родственны тем, которыми пользовался Асмус (*92) на аудиенции у японского микадо. Кроме того, язык кажется мне несколько многословным.
- Да, он мог бы быть покороче, - ответил Кернбейсер. - Зато внутреннее или исконное письмо человечества, которое она тоже открыла, отличается большой сжатостью. Вы его знаете?
- Знаю, оно ведь приложено к книге, - сказал я. - В настоящее время я работаю над статьей, в которой защищаю его от нападок насмешников, утверждающих, что оно выглядит так, будто его куры нацарапали. Я объясняю также тонкую, хотя и вполне отчетливую разницу между префорстским санскритом и куриной письменностью.
Кернбейсер обнял меня и сказал:
- В вашем лице мы нашли истинного друга и брата.
Эшенмихель, прокравшийся за нами, отвел его в сторону, и я слышал, как он сказал ему вполголоса:
- Ты всегда торопишься. Мы должны испытать его, прежде чем принять в нашу среду.
Кернбейсер покачал головой по поводу подозрительности Эшенмихеля, но принужден был подчиниться, и оба доктора повели меня в сад. Там мы уселись в беседке, и экзамен начался.
Я испытывал некоторый страх перед предстоящим экзаменом, так как не очень доверял своим познаниям в этой области. Тем не менее он сошел довольно гладко. Правда, на вопросы Эшенмихеля, как высоко небо и как глубок ад, сколько есть небесных сфер и сколько кругов в аду, какие существуют виды демонов и как они выглядят, я дал только приблизительные ответы, так как собирался изучить это именно здесь. Зато с Кернбейсером дело обошлось лучше. Он спросил меня:
- Откуда происходит в человеке всякое зло: дурные наклонности, высокомерие, ложные понятия и поверхностные знания?
На это я ответил чистосердечно:
- Из головы.
Следующий вопрос:
- Каким образом проникаем мы в суть и смысл вещей, узнаем, что творится на небе и на земле, и претворяемся в сосуд божий?
Ответ:
- Через живот.
После этого экзаменаторы заявили, что в моих познаниях имеются пробелы, но что я уверовал, а это самое главное. Затем меня заставили присягнуть на ганглиевой системе и приняли в члены Вейнсбергского Союза Духов. Эшенмихель сообщил, что задумано весьма важное предприятие, о котором я узнаю в один из ближайших дней. Так как духи несколько притихли, то я в радости сердца своего стал рассказывать про разные мирские происшествия, случившиеся со мною в дороге, и дошел также до Вюрцбурга, богадельни и двух сбежавших старух. Но об этом мои учителя и слышать не хотели. Они резко оборвали мой рассказ и заявили, чтобы я никогда не упоминал о Вюрцбурге, так как место это им ненавистно и связано с отвратительными воспоминаниями.
ПЯТАЯ ГЛАВА
Небо и ад долго не решаются вступить в конфликт
В следующие дни я познакомился ближе с характерами обоих докторов. Кернбейсер был старый добрый малый, который временами сам посмеивался над демонами, усердно подливал вам и старого, и молодого и при этом рассказывал комические анекдоты о том, какую собачью возню подымает порой эта бесплотная шатия. Он мог так смеяться над этим, что у него спирало дыхание. Он мне очень понравился. В высшем мире должен быть запас всего, в том числе анекдотов и шуток.
Эшенмихель, напротив, был сдержаннее, и в его виде было что-то подстерегающее. Он никогда не глядел прямо, а только по сторонам или исподлобья. Он всегда находился в экстазе, и я не видал ни разу, чтобы он посолил кусочек мяса, не закатив при этом глаза. Не будь он пророком, его легко было бы принять за шарлатана, но так как он был пророком, то, разумеется, не мог быть шарлатаном.
Вскоре он сообщил мне план, о котором говорил раньше и который состоял ни много ни мало как в том, чтобы обратить духа.
- Это еще величественнее, - воскликнул я, - чем научить нравственности Тригеева Коня и Голубую Мечтательницу.
- Всякое знание и занятие имеет свои этапы, - возразил он. - Сначала было достаточно простого ясновидения и установления того, что происходит в срединном царстве. Затем к нашей работе присоединился магический портной со своими мощными дарованиями. Он уже имел силу над духами, заклинал их и успокаивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131