Ты навеки остался проклятым местом. Домом для проклятых.
Добрались мы без приключений. Мордор никто не охранял Ц давно миновали
времена, когда черные властелины собирали там армии. Уже много, много лет,
в развалинах Барад-дура обитали лишь змеи да вороны, пожиравшие змей. Люд
и, орки, гномы Ц все народы Средиземья бежали еще от границ Мордора, с тех
пор как проклятие Валар обрекло эту землю на вечное бесплодие. Там не рож
дались дети, не плодился скот. А если уж плодился, то порождал таких чудови
щ, рядом с которыми меркли все описанные в легендах...
Мне оставалось надеяться лишь, что проклятие Валар не подействует на орл
енка. Ведь вороны и грифы прекрасно чувствовали себя в Мордоре. Забегая в
перед, скажу, что я ошибся, и проклятие действовало на орлов; однако птенец
вылупился незадолго до того, как мы пересекли границы Мордора, и избежал
горькой судьбы других детей, рождавшихся на проклятой земле чудовищным
и уродами.
Да, он вылупился! Вопреки судьбе, вопреки воле самого Манвэ, птенец вылупи
лся здоровым и сильным. Я дал ему имя Соран, что на древнем языке моих пред
ков значило «Орел».
Соран родился в сером пуху, голодным и крикливым. Я смастерил нам хижину п
од нависшим обломком стены Барад Дура, а Альк загодя изловил несколько д
есятков змей, поскольку мы знали, как прожорливы все птенцы. Однако орлен
ок отличался от других птиц.
Он ел редко и помногу. Иногда он целыми днями сидел, нахохлившись, в своем
гнездышке из бараньей шкуры, и молча наблюдал как мы с Альком стараемся в
дохнуть жизнь в мертвую землю Мордора. Я не раз пробовал мысленно говори
ть с птенцом, но орленок был слишком юн и ничего не понимал.
Жилось нам не очень весело. Я каждый день уходил на охоту, добывал змей, гр
ифов или мелких грызунов, Альк ловил рыбу в мутном озере у подножия погас
шего Ородруина. Большая часть семян, которыми мы засеяли с трудом вспаха
нный клочок земли, так и не взошла, а из оставшихся выросли чудовищно урод
ливые, искаженные растения, на них даже смотреть было больно. Однако почт
и все семена этих уродов оказались жизнеспособны, и спустя полгода у нас
с Альком появился грубый и невкусный, зато сьедобный хлеб.
Весной, устав от однообразной пищи, я решился сделать вылазку за пределы
Мордора, наказав Альку присматривать за орленком. На последние Кайманов
ы деньги купил двух коз и овцу, нагрузил их тюками с овсом и ячменем. А верн
увшись, обнаружил что Альк не терял зря времени и построил из камней непл
охой домик для Сорана. Заметно подросший орленок бегал по пустыне, гоняя
сь за ящерицами.
С этого дня нам стало немного легче. Овцу пришлось забить, но уродливая, от
равленная земля Мордора все же давала жизнь кое-какой растительности, т
ак что козы приспособились и выжили. Их молоко приятно разнообразило наш
рацион.
Соран быстро рос и уже начинал учиться «говорить». Причем и я, и Альк с оди
наковой легкостью улавливали эти попытки. Серый пух давно исчез, теперь
орленок Ц он был уже с гуся размером Ц щеголял снежно-белыми блестящим
и перьями. Хотя охотники при мне не раз говорили, что птицу невозможно нау
чить любить, отношение Сорана к нам трудно было назвать иначе. Ночами он ч
асто подбирался к нашей хижине, залезал на грудь мне или Альку и пушистил
перышки, довольный и счастливый. Он любил играть, как щенок, а соображал го
раздо лучше любого ребенка его возраста. Спустя полтора года, сидя, орлен
ок уже достигал мне до пояса, а размах его крыльев превышал мой рост. К это
му времени он окончательно освоил мыслеречь.
Жизнь неторопливо текла своим чередом. Альк всерьез увлекся творчество
м и целыми днями пропадал у подножия Ородруина, пытаясь высечь каменное
изваяние Сорана, я тренировался в стрельбе из лука. Нас никто не тревожил
и ничто не предвещало грозы. Увы Ц нет лучшего грозового знамения, чем по
кой и тишина.
В начале осени, когда Сорану уже исполнилось два года, он напугал меня до п
олусмерти. В тот день я с утра отправился на охоту. Вернулся днем, со связк
ой тушканчиков. Альк, как обычно, колдовал над своей скульптурой, орленок
сидел на крыше хижины, зажмурив яркие глазки и полностью расправив крыль
я. Что-то в его позе меня настрожило.
«Ты здоров?» Ц спросил я. Соран содрогнулся и открыл глаза, посмотрев на м
еня так, словно раньше никогда не видел.
«Юрми...» Ц он по-птичьи наклонил голову и распушил воротник перьев. Ц «М
ою маму звали Калима?»
Застыв на месте, я поднял взгляд. Соран явно был испуган.
«Мне неведомо имя твоей матери», Ц сказал я после долгой паузы. Ц «Ты ве
дь знаешь, как все было.»
«Я видел ее!» Ц отозвался орленок. В мыслеголосе отчетливо читались воз
буждение и тревога. Ц «Я видел ее! Или... Вспомнил... Она была белая-белая! С к
арими глазами...»
Содрогнувшись, я опустился на камень. Глаза орлицы и в самом деле были кар
ими, в отличие от ярко-синих очей ее сына, но я никогда не говорил этого Сор
ану. Возможно ли? Неужто орлы способны передавать детям свою память?!
«Да, ее перья сверкали белизной», Ц сказал я. Ц «Прости, но больше я ничег
о о ней не знаю».
Орленок нервно переступил с ноги на ногу.
«А отец? Ты знал его? Я помню серого орла, громадного, впятеро больше меня! О
н часто приносил в гнездо вкусные ломтики мяса и угощал меня... То есть не м
еня, а маму... Помню, мы жили высоко в небе. Облака!» Ц Соран внезапно вскину
л голову и широко раскрыл глаза. Ц «Облака были внизу!»
«Верно», Ц ответил я. Ц «Раньше твои родители жили высоко в горах, выше о
блаков. Но ты не можешь это помнить, тебя тогда еще не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11