Расстался навсегда!
— Он говорит, это очень важно, и, чем бы это ни было, мне кажется, телефонный звонок касался того же самого, — добавила она.
— Возможно, мне следует узнать и об этом, — с подчеркнутым спокойствием сказал я.
— Звонили по междугородному из Арланда. Вчера. Сразу после того, как ты украдкой убежал от нас на «Светлой заре».
— Я и не думал убегать. Тем более украдкой. Яхту мне одолжил сам Джордж. Ну и кто звонил?
— Я сняла трубку и объяснила, что с тобой невозможно связаться и мы не знаем, когда ты вернешься. — Она сделала свою знаменитую мелодраматическую паузу, а затем со значением сообщила: — Звонила жена твоего брата, Геван.
Не расскажи я тогда Мидж обо всем этом-, возможно, мне и удалось бы сохранить невозмутимое выражение лица. Впрочем, может, и нет. Даже сейчас, четыре года спустя, все произошедшее тогда оставалось слишком близким, слишком живым, слишком ранящим... Мне пришлось отвернуться, и это само по себе красноречиво показало ей именно то, что она и хотела видеть, подтвердило все ее подозрения и заставило меня отнестись к ней как к непрошеному, совершенно нежелательному гостю.
Известие о звонившей мне Ники действительно поразило меня, будто удар острым ножом. Итак, Ники позвонила, а Лестер Фитч даже прибыл лично. Что это, новый оригинальный трюк в старой как мир игре с целью заставить меня вернуться в компанию и к той самой жизни, которая казалась мне полностью лишенной смысла и абсолютно невозможной? Нет, здесь что-то не так. В такое трудно, просто невозможно поверить. Ники никогда не приняла бы участия в подобных играх, если... если только, конечно, по каким-то никому не ведомым причинам не изменила своего решения. Меня снова стал охватывать ужас, который я вдруг испытал при виде несущейся на полной скорости моторной лодки Джиггера.
Мидж незаметно подошла ко мне и положила холодную руку на мое плечо. Не имея достаточно своего собственного тепла, она тем не менее отчаянно в нем нуждалась и достигала этого, всеми правдами и неправдами вовлекаясь в эмоциональные проблемы других. Моя беда тоже не являлась для нее секретом, и мне стало искренне жаль, что когда-то, не подумав, я поделился с ней самым сокровенным, тем более что теперь она, похоже, даже и не собиралась хоть как-то скрыть своего назойливого интереса к моей персоне.
— Этот Фитч не захотел мне сказать, что ему надо. Просто без конца повторял, что это очень важно, Геван. Не захотел воспользоваться и катером Джиггера, поэтому я пообещала, что сама тебя привезу. Он прилетел самолетом только сегодня утром. То есть отправился в путь, когда они поняли, что по телефону с тобой связаться нельзя.
— Становись к штурвалу, Мидж, а я подниму якорь. Отплываем.
Когда я, перебирая руками мокрый трос, поднимал якорь, до моего слуха донеслось сначала визгливое подвывание стартера, а затем рев мощных моторов. Я, как мог, очистил якорь от налипшей грязи и закрепил его на привычном месте на носу яхты. Тем временем Мидж медленно развернула «Светлую зарю» и направила ее прямо к каналу.
Я спустился вниз, переоделся в рубашку и джинсы, а когда снова поднялся на палубу, яхта уже поворачивала в открытое море.
— Думаешь, они хотят, чтобы ты к ним вернулся? — спросила Мидж.
— Не знаю. Они давным-давно прекратили просить меня об этом.
— Но может, тебе все-таки лучше к ним вернуться?
— Слушай, Мидж, здесь так здорово и весело... Ну кому же захочется уезжать отсюда?
— Зря шутишь, Гев! Ты не хуже меня знаешь, в чем дело. Ты сильно, даже слишком сильно захандрил. Пытался справиться со своим горем, перепробовал все возможные способы, а теперь сдался и вот, похоже, начинаешь впадать в самую настоящую депрессию.
Я бросил взгляд в ее темные, жадные на любые новости глаза и попутно заметил высунувшийся от нетерпения кончик языка. Да, это ее мир...
— Когда-то, Мидж, я был настолько глуп, что непростительно много рассказал тебе о своей жизни. Но я не «мыльная опера» для ублажения твоего непомерного любопытства.
Мидж только слегка улыбнулась.
— Боюсь, тебе вряд ли удастся вывести меня из себя, мой друг, — твердо и уверенно заявила она. — Даже и не мечтай об этом.
Я сошел с мостика и встал на корме, молча наблюдая за белыми пенящимися бурунчиками от винта уже набравшей ход яхты. Повторять Мидж, а тем более самому себе, мое отношение ко всему случившемуся было просто бессмысленно. После смерти моего отца мне волей-неволей пришлось взять управление всеми делами нашей семейной компании в свои руки. В тот момент я был слишком молод — молод и неопытен — для такого рода работы, но, оказывается, иногда, когда требуется расти предельно быстро, это, как ни странно, становится вполне возможным. Вероятно, два года в Гарвардской школе бизнеса все же не прошли даром, хотя теория — это теория, а практика — это практика. К сожалению, в Гарварде до сих пор не учат тому, как надо должным образом реагировать на действия работников, которых в свое время нанимали твой отец и твой дед. Для них ты не более чем молокосос, выскочка, засранец, подставить которому подножку им доставит только искреннюю радость.
Сначала меня все это сильно пугало, но я не сдавался, упрямо вставал каждый раз, когда меня швыряли вниз, и однажды все-таки настал момент, когда я вдруг понял, что мне все это очень и очень нравится. Наверное, в конечном итоге нравится все, что ты научился делать как надо. Ведь рано или поздно невольно познаешь: самое важное не сырьевые материалы, не производственное оборудование, не ряды современнейших машин, а люди, из которых ты, как из сырой глины, шаг за шагом лепишь свою команду, делаешь их неотъемлемой частью всего производственного процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101