Я мог только поднять ей дух, а продолжать нашу связь – значит разбить ее любящее сердце. Через некоторое время она, конечно, поймет, что прогадала. Но будет уже поздно...
Крошечные божки иронии должны смеяться, плакать и кататься в корчах на своем Олимпе, взахлеб рассказывая друг другу по ночам о некоторых изумительно неразумных мужчинах.
Глава 10
Я не представлял себе, какой она будет утром. Я лишь надеялся, что не увижу ее надутой, ребячливой или застенчивой. Когда я переступил порог камбуза, она разливала по стаканам сок и повернулась, подставив щеку для поцелуя, словно осознала, что это ее долг. Легкий кивок темноволосой головки, быстрый оценивающий взгляд чуть раскосых глаз.
– Температура и пульс в норме, пациент просит есть, – отрапортовала она.
– Что?
– Клиника доктора Макги. Утренний доклад.
– Болтушка.
– Так точно.
Завтрак прошел в молчании, но не напряженно. После второй чашки кофе она внимательно посмотрела на меня и произнесла:
– Меня волнует, что я доставляю тебе хлопоты, Трев.
– А уж меня это как волнует!
– Спасибо тебе за терпение и участие. Ты завоевал премию Лоис.
– Добавляю к своим прочим наградам.
– Я любовалась с палубы рассветом. Было здорово, с зарницами. За это время я все обдумала.. И пришла к выводу: пока в моей душе не выросло что-то большое и важное, не стоит пытаться отдавать... Иначе получится просто ерунда.
– Утром я что-то плохо понимаю некоторые слова.
– Если в будущем возникнут какие-нибудь осложнения, я обязательно поставлю тебя в известность.
– Звучит серьезно.
– Но если ничего такого не произойдет, то даже не пытайся догадаться о моих мыслях. Прошлой ночью я набиралась уверенности в себе. Заранее.
– О'кей.
– Допивай кофе и пойдем поглядим, сколько сил я потратила на твою посудину.
Проделанная работа, безусловно, была достойна искреннего восхищения, которое я и поспешил выразить. Потом я погнал Лоис со всем ее купальным барахлом на берег. Через три минуты она вернулась, чтобы уведомить меня: она уже выздоровела и потому не может обещать, что отныне в ее жизни не будет ни одного романа. Лоис небрежно прошествовала в сторону пляжа, сверкая зеркальными солнечными очками и покачивая изумительными бедрами. Она казалась совсем юной – и в то же время древней, как море, по берегу которого шла.
* * *
Телефонист разыскал Гарри в Нью-Йорке, методично обзвонив все те места, в которых мог появиться мой приятель.
– Я ответил на твой вопрос, парень, и ответ, похоже, утвердительный. Несколько месяцев назад то здесь, то там стали всплывать разные симпатичные вещицы. Те самые, которые ты мне описал, один к одному, как по страховому полису. Совпадение просто классическое. Но мне сказали, что камешки чистые. Все азиатские компании с раздутыми штатами сотрудников, имеющих право подписи, уменьшают прибыль своих клиентов. Так вот, эти перекупщики болтались повсюду, появлялись и на Уолл-Стрит, и каждый приносил понемногу. Сейчас почти все эти штучки уже в руках лучших семейств, и ты можешь увидеть, как одна из них рекламируется в качестве подарка в «Ньюйоркере», на восемьдесят первой странице. Прямо как щипцы для завивки последних моих трех волосинок. Кто-то неплохо заработал на этом деле. Коллекция отличная, высший класс, вещичек десять или пятнадцать. Что же касается источников, парень, то я поймал словечко здесь, словечко там, и везде говорят об улыбающемся грубоватом человеке. Он совсем не дурак, время от времени заходит к посредникам, продает камни без спешки и за очень приличные деньги и обещает, что скоро принесет еще много новенького.
– И сколько он пока выручил?
– Не меньше сорока тысяч. Это жутко выгодный товар, парень. А теперь тот мужик будет ждать, пока не появятся доказательства, что камешки не горячие. Конечно, когда требуешь в уплату наличные, Цена немного падает, но он стравливал покупателей и проворачивал все лихо.
– А ты мог бы подобный товар так же ловко пристроить? Пять процентов за хлопоты?
– У меня дух захватывает. Я сумею проделать все намного лучше за десять процентов.
– Если товар будет, договоримся.
– Не бросай слов на ветер. А то мое старое сердце не выдержит.
– Гарри, ты можешь достать мне страз большого голубого звездного сапфира такого размера, чтобы ювелир на миг остолбенел?
– У нас только два вида стразов. Очень плохие и очень хорошие. Но хорошие стоят дорого.
– Сколько?
– Как сторгуешься.
– Ты можешь продать или одолжить мне один такой и переслать по почте?
– Хочешь, чтобы я засветился? Это очень вредно для здоровья.
– Ничего такого в мои планы не входит.
– Ну, возможно, я и сумею все это устроить.
– Не сомневаюсь. Я же тебя знаю. Ты сможешь организовать это сегодня?
– Дорогуша!
– Мне очень не хочется обращаться к кому-нибудь другому, особенно если потом у меня появятся настоящие камни.
– Заметано.
Повесив трубку, я раскрыл «Йеллоу падж» и принялся изучать список фирм, поставляющих судовое оборудование, весь этот нескончаемый поток бронзы, меди, хрома, фибергласа, дерева, капитанских фуражек, военно-морских нейлоновых линий и прочих поблескивающих и мигающих, работающих и неисправных предметов, а также насосов, занимающий невероятно много места. Образцовая яхта должна выглядеть так: кубрик обшит панелями из тикового дерева и в меру заполнен загорелыми красотками, а капитан Орлиный Глаз стоит за штурвалом, твердой рукой проводя «Милую крошку» между торчащими вверх половинками разведенного моста. В это время на обоих берегах скапливается сотня автомобилей, ожидающих на солнцепеке, когда же проклятый мост наконец опустится;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56