ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На востоке облака скатились ниже к горизонту, и в черном небе открылись яркие звезды. Южные созвездия, когда-то казавшиеся Дели чужими, стали привычными, как лица друзей; их бесконечное передвижение в небе было похоже на перемещение воды в реке, на ощутимый бег Времени.
– Какое мне дело, поздно сейчас или рано, – сказал Брентон, и как раз в эту минуту часы на ратуше пробили двенадцать. Он засмеялся и потянулся губами к ее маленьким упругим грудям. Она наклонилась над ним, удерживая счастливый вздох.
– Но я другое дело, мне пора уходить, а то хозяйка закроет дверь.
– Это будет прекрасно! Ты останешься у меня до утра.
– Но мне завтра на работу, любимый. Отпусти меня.
– Иди, кто тебя держит? – сказал он, лишь крепче сжимая объятия. Желание снова поднималось в его крови, точно морской прилив. У нее хватило догадки не сопротивляться.
– Я так устала…
– Да, конечно. Я – эгоистичное животное.
Они нехотя оторвались друг от друга, чувствуя как их охватывает холодный воздух. От реки поднимался влажный туман. Вода тускло блестела.
– Как насчет завтрашнего вечера, – спросил он у дверей пансиона.
– Боюсь, что не смогу. Я начинаю работу над портретом Несты Моттерам.
– Той черноокой девушки?
– Да. Видишь ли, она будет здесь недолго, недели две…
– Я тоже не намного дольше!
– Но я обещала! У нее такое интересное лицо.
– Ладно! Тогда в субботу.
– В субботу вечером. Днем я буду рисовать.
Они были одни на длинной пустынной улице. Внезапно Брентон положил голову ей на грудь и спрятал лицо, как нашаливший ребенок.
– Прости меня, Дели, – сказал он приглушенно.
– За что же? – удивилась она. – Я не чувствую за тобой вины, в чем же винишь себя ты?
– Ты такая юная! Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Двадцать! А мне уже двадцать восемь. И я сейчас не могу жениться.
– Разве я говорила тебе, что собираюсь замуж?
– У тебя может быть ребенок…
– Иметь от тебя ребенка для меня счастье. Это будет замечательно красивый мальчик. Все будет хорошо, ведь я сделала, как ты хотел.
– Да, все будет хорошо. И все же…
– Почему я не могу иметь от тебя ребенка, если я люблю тебя? Я не вижу каких-либо юридических препятствий, хотя наше общество и оставляет желать лучшего.
– Оно лучше, чем во многих других странах.
– И все-таки оно никуда не годится. Матери-одиночки…
– Это экономическая проблема. Женщина не может содержать ребенка, воспитать его, как должно.
– Они могут делать все и работать наравне с мужчинами, если им предоставить такую возможность.
– Все да не все, – сказал Брентон и засмеялся. – Одна вещь им все-таки не по силам.
– Передай Дели свекольный салат, дорогой, – сказала миссис Григс. Она величественно восседала во главе стола; ее глаза цвета китайского фарфора были как всегда полузакрыты, будто смотреть дальше своей объемистой груди было ей не по силам. Дели пришла к ним вечером с мольбертом и красками, и с нетерпением ожидала окончания ужина.
Господин Григс передал салат и заботливо оглядел стол: может быть, чего-то не хватает? Это был низенький, седовласый мужчина, с живым подвижным лицом, очень суетливый. Он никак не мог усесться за стол: то велит наточить ножи, то потребует с кухни какое-нибудь новое блюдо.
Хотя миссис Григс постоянно разнообразила соусы, подливки и джемы, ее супругу все чего-то не хватало.
– А где же грибной кетчуп, дорогая, – сказал он, бросив торжествующий взгляд на жену.
С видом терпеливой покорности та позвонила.
– Сюзи, есть у нас грибной кетчуп?
Служанка принесла требуемое к немалому разочарованию господина Григса. Ужин, наконец, начался. – Дели так ест глазами Несту, что ей не до еды – съехидничала Бесси.
Все глаза устремились на Дели. Она смутилась: вероятно, в предвкушении долгожданного сеанса она и впрямь слишком уж вперилась в Несту, отмечая теплый оливковый оттенок ее кожи, тени в уголках рта и у крыльев носа, крутой изгиб ноздрей, надменный рот, глубокие карие глаза.
– Как мне сесть? – спросила ее Неста. – Может, вот так? – Она оперлась локтями о стол, сцепила пальцы под подбородком и жеманно закатила глаза.
Все засмеялись, кроме Дели – та была так взбешена этим фиглярством, что пища застряла у нее в горле. До самого окончания ужина она не поднимала глаз от своей тарелки.
Остальные не заметили или сделали вид, что не заметили ее молчания. Но когда все встали из-за стола, Неста взяла ее под руку и прошептала:
– Не сердись, дорогая Филадельфия. Сейчас мы с тобой закроемся ото всех, и я буду паинькой.
Ее магнетическое прикосновение и сказанные слова тут же растопили лед отчуждения – мир был восстановлен. Они удалились в отведенную им небольшую комнату. Неста сдержала свое обещание, и к концу часового сеанса у Дели уже были готовы несколько набросков в карандаше, один из которых годился для будущего портрета. Ей удалось схватить ленивый изгиб руки и линии талии, сосредоточенное и в то же время мечтательное выражение темных глаз, поразившее ее при первой встрече.
В субботу Дели пожертвовала ленчем, чтобы успеть перенести карандашный этюд на холст. По мере того как вырисовывался общий замысел, она чувствовала все большее возбуждение: над бровями и в глазах световые блики, рука в белой перчатке лежит на коленях, книга в светлой обложке, лежащая на столе, уголком касается Несты.
Однако Дели не была довольна тем, как продвигалась работа, в Несте произошла перемена. И хотя она принимала прежнюю позу, выражение глаз уже не было мечтательным: они горели скрытым огнем.
– Что с вами случилось? – недоумевала Дели. – У вас совсем другое лицо. Мне придется временно прекратить работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242
– Какое мне дело, поздно сейчас или рано, – сказал Брентон, и как раз в эту минуту часы на ратуше пробили двенадцать. Он засмеялся и потянулся губами к ее маленьким упругим грудям. Она наклонилась над ним, удерживая счастливый вздох.
– Но я другое дело, мне пора уходить, а то хозяйка закроет дверь.
– Это будет прекрасно! Ты останешься у меня до утра.
– Но мне завтра на работу, любимый. Отпусти меня.
– Иди, кто тебя держит? – сказал он, лишь крепче сжимая объятия. Желание снова поднималось в его крови, точно морской прилив. У нее хватило догадки не сопротивляться.
– Я так устала…
– Да, конечно. Я – эгоистичное животное.
Они нехотя оторвались друг от друга, чувствуя как их охватывает холодный воздух. От реки поднимался влажный туман. Вода тускло блестела.
– Как насчет завтрашнего вечера, – спросил он у дверей пансиона.
– Боюсь, что не смогу. Я начинаю работу над портретом Несты Моттерам.
– Той черноокой девушки?
– Да. Видишь ли, она будет здесь недолго, недели две…
– Я тоже не намного дольше!
– Но я обещала! У нее такое интересное лицо.
– Ладно! Тогда в субботу.
– В субботу вечером. Днем я буду рисовать.
Они были одни на длинной пустынной улице. Внезапно Брентон положил голову ей на грудь и спрятал лицо, как нашаливший ребенок.
– Прости меня, Дели, – сказал он приглушенно.
– За что же? – удивилась она. – Я не чувствую за тобой вины, в чем же винишь себя ты?
– Ты такая юная! Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Двадцать! А мне уже двадцать восемь. И я сейчас не могу жениться.
– Разве я говорила тебе, что собираюсь замуж?
– У тебя может быть ребенок…
– Иметь от тебя ребенка для меня счастье. Это будет замечательно красивый мальчик. Все будет хорошо, ведь я сделала, как ты хотел.
– Да, все будет хорошо. И все же…
– Почему я не могу иметь от тебя ребенка, если я люблю тебя? Я не вижу каких-либо юридических препятствий, хотя наше общество и оставляет желать лучшего.
– Оно лучше, чем во многих других странах.
– И все-таки оно никуда не годится. Матери-одиночки…
– Это экономическая проблема. Женщина не может содержать ребенка, воспитать его, как должно.
– Они могут делать все и работать наравне с мужчинами, если им предоставить такую возможность.
– Все да не все, – сказал Брентон и засмеялся. – Одна вещь им все-таки не по силам.
– Передай Дели свекольный салат, дорогой, – сказала миссис Григс. Она величественно восседала во главе стола; ее глаза цвета китайского фарфора были как всегда полузакрыты, будто смотреть дальше своей объемистой груди было ей не по силам. Дели пришла к ним вечером с мольбертом и красками, и с нетерпением ожидала окончания ужина.
Господин Григс передал салат и заботливо оглядел стол: может быть, чего-то не хватает? Это был низенький, седовласый мужчина, с живым подвижным лицом, очень суетливый. Он никак не мог усесться за стол: то велит наточить ножи, то потребует с кухни какое-нибудь новое блюдо.
Хотя миссис Григс постоянно разнообразила соусы, подливки и джемы, ее супругу все чего-то не хватало.
– А где же грибной кетчуп, дорогая, – сказал он, бросив торжествующий взгляд на жену.
С видом терпеливой покорности та позвонила.
– Сюзи, есть у нас грибной кетчуп?
Служанка принесла требуемое к немалому разочарованию господина Григса. Ужин, наконец, начался. – Дели так ест глазами Несту, что ей не до еды – съехидничала Бесси.
Все глаза устремились на Дели. Она смутилась: вероятно, в предвкушении долгожданного сеанса она и впрямь слишком уж вперилась в Несту, отмечая теплый оливковый оттенок ее кожи, тени в уголках рта и у крыльев носа, крутой изгиб ноздрей, надменный рот, глубокие карие глаза.
– Как мне сесть? – спросила ее Неста. – Может, вот так? – Она оперлась локтями о стол, сцепила пальцы под подбородком и жеманно закатила глаза.
Все засмеялись, кроме Дели – та была так взбешена этим фиглярством, что пища застряла у нее в горле. До самого окончания ужина она не поднимала глаз от своей тарелки.
Остальные не заметили или сделали вид, что не заметили ее молчания. Но когда все встали из-за стола, Неста взяла ее под руку и прошептала:
– Не сердись, дорогая Филадельфия. Сейчас мы с тобой закроемся ото всех, и я буду паинькой.
Ее магнетическое прикосновение и сказанные слова тут же растопили лед отчуждения – мир был восстановлен. Они удалились в отведенную им небольшую комнату. Неста сдержала свое обещание, и к концу часового сеанса у Дели уже были готовы несколько набросков в карандаше, один из которых годился для будущего портрета. Ей удалось схватить ленивый изгиб руки и линии талии, сосредоточенное и в то же время мечтательное выражение темных глаз, поразившее ее при первой встрече.
В субботу Дели пожертвовала ленчем, чтобы успеть перенести карандашный этюд на холст. По мере того как вырисовывался общий замысел, она чувствовала все большее возбуждение: над бровями и в глазах световые блики, рука в белой перчатке лежит на коленях, книга в светлой обложке, лежащая на столе, уголком касается Несты.
Однако Дели не была довольна тем, как продвигалась работа, в Несте произошла перемена. И хотя она принимала прежнюю позу, выражение глаз уже не было мечтательным: они горели скрытым огнем.
– Что с вами случилось? – недоумевала Дели. – У вас совсем другое лицо. Мне придется временно прекратить работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242