'Из таких красивых рук и яд можно принять', – подумал он и выпил.
Напиток был обжигающе-ледяным, освежающе-сладким, он мгновенно ударял в голову, но не затуманивал ее, как алкоголь, а, наоборот, возвращал ясность мыслей и бодрость духа. Альва никогда не пробовал его, но сразу узнал.
– Снежный виноград!
Легендарный, бесценный напиток. Можно было бы сказать 'баснословно дорогой', но купить его было невозможно ни за какие деньги. Даже подделки под него продавались за золото. В трианесских домах свиданий был очень популярен 'снежный коктейль' – с мятой, карамелью и колотым льдом. Конечно, ничего похожего, кроме названия.
– В жизни магов есть свои преимущества, кавалер Ахайре. – Она улыбнулась и отпила из своего бокала с таким видом, будто употребляет напиток каждое утро вместо кофе. А может, так оно и было.
Альва никогда не задумывался, что магия идет рука об руку не только с величием и мудростью, но и с богатством. Апартаменты Дэм Таллиан в Фаннешту были обставлены довольно скромно, но ведь она не жила здесь постоянно. Само по себе наличие собственных комнат в древнейшем храме Пандеи было невероятной роскошью.
– Я благодарен вам за советы, леди Таллиан. Но пока что я ни на шаг не приблизился к решению той проблемы, что привела меня сюда. Только приобрел новые.
– Это печать огня, кавалер Ахайре. Не больше. Всего лишь знак магической инициации. Как только вы начнете активно использовать свои способности, ваш облик понемногу восстановится. Даже станет еще более привлекательным, если вы того захотите.
– И все-таки я хотел бы принять решение после того, как избавлюсь от печати, – стоял на своем Альва. – Ее наличие в некотором роде затрудняет мне мыслительный процесс, – он хотел сказать это шутливо, но получилось уныло до отвращения.
'В прежние годы ты давно начал бы с ней флиртовать, приятель! А теперь даже лица не поднимаешь, чтобы не увидеть в ее глазах брезгливость или, того хуже, сочувствие. Она сказала, что поймет тебя, как никто другой. Но разве она способна понять, с ее снежной неземной красотой, наверняка дарованной магией, как ты мечтаешь вернуть то, что принадлежит тебе по праву рождения!'
– Я понимаю, – сказала Дэм Таллиан, словно отвечая на его мысли. – Вы думаете, что красота – единственное, чем вас наделила природа. Но ваше предназначение не в том, чтобы всю жизнь быть красивой игрушкой. Может быть, именно это хотела сказать вам ваша сила, когда изуродовала ваше лицо.
Молодой кавалер дернулся, будто получил пощечину. Гнев, мгновенный, безудержный, охватил его.
– Потребуется кое-что посильнее оскорблений, чтобы завербовать меня в маги! – процедил он, вставая с кресла и сжимая в бешенстве кулаки.
Глаза Дэм Таллиан распахнулись. Альва успел увидеть в них отблеск странного чувства. Восхищение? Желание? Невозможно…
В следующий момент она начертила в воздухе знак и произнесла заклинание. Инстинктивно Альва рванулся… и обнаружил, что не может сдвинуться с места. Он попробовал пошевелить рукой, ногой – безуспешно. Все тело сковало холодом, горячей осталась только ярость внутри, ослепительная и чистая, как пламя. Всполох, ледяные цепи лопнули со звоном – и перед глазами все померкло.
Альва пришел в себя на ковре, слабый, как новорожденный котенок. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: голова его лежит на коленях Дэм Таллиан, и она сама склоняется над ним, так что зеленые волосы почти касаются его лица, и поит из бокала своим магическим напитком. Ощутив прилив сил, Альва наконец смог сфокусировать взгляд, и то, что он увидел, было приятным сюрпризом.
Щеки чародейки порозовели, рот приоткрылся, грудь бурно вздымалась, будто ее холодность растаяла вместе с магическими путами.
– Простите меня, кавалер Ахайре. – Она сжала его руку. – Я спровоцировала вас. Чтобы проверить ваш потенциал. Чем угодно клянусь, я давно не видела такой силы!
Никаких сомнений, она была возбуждена магической схваткой, как обычная женщина бывает возбуждена танцем, флиртом, торопливыми ласками за портьерой. И Альва все еще чувствовал тот огонь в жилах, который всегда сопровождает любовную игру.
– Если б ты мог видеть моими глазами, ты никогда больше не вспомнил бы о шрамах, – прошептала она, склоняясь еще ниже.
Альва не мог оторвать взгляда от ее груди. Сквозь хрусталь воды проглядывал розовый сосок и снова скрывался под белой пеной. Он облизнул пересохшие губы и услышал собственный голос:
– Если бы не мои шрамы, я уже лежал бы с тобой в постели.
– О боже, и это говорит криданский дворянин! Я ожидала большей утонченности.
Вместо ответа он притянул ее к себе и поцеловал в губы – требовательно, властно. Рот ее был прохладен и свеж, как ключевая вода в жаркий день, и так же сладок. Альва ждал, что она начнет вырываться, окатит его ледяным презрением, но она прижалась к нему теснее и сама завладела его ртом.
Он первым прервал поцелуй и отстранился – тяжело дыша и не глядя на нее.
– Это чары? – сказал он почти утвердительно.
– Что именно, мой благородный кавалер?
– Я не могу перестать думать о том, что у вас надето под платьем.
– Если это чары, то каждая женщина владеет ими от природы. – Улыбаясь, она поднялась с колен и откинула волосы за спину. – Сколько вы не были с женщиной, Альва? Год, два?
– Больше. – Он следил за ней с пола, опираясь на локоть. – Но мало кто из женщин вот так, с ходу, бросался в мои объятия.
– Это часть вашей силы. Пробуждать физическое влечение. Одно из свойств магии огня.
– Значит, то, что я считал своим обаянием – на самом деле магический скилл?
– Трудно сказать, пока вы не начнете всерьез заниматься магией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117