Давайте присядем. Этот стол считается моим, но вы только взгляните... Бросьте это куда-нибудь. Ой! Дайте мне вон то розовое платье. Я его уже два дня ищу. Мне нужно, чтобы портниха его укоротила... где мои мерки? Нету. Здесь был такой маленький желтенький стикер...
— Вот этот? — Он был на рукаве.
— Ох, слава богу. Мы бы с вами хорошо сработались. Мне кажется, эта девчонка ни слова не знает по-итальянски...
Через некоторое время завод у нее кончился, как у часов. Инспектор, глядя на унявшиеся кудри и серьги, гадал, сколько ей может быть лет. Наверное, его ровесница или старше, но растрепанная копна кудрей, непосредственная манера разговора и помещение, заваленное платьями с преобладанием оборок и блесток, делали ее похожей на усталого ребенка, который никак не хочет отложить игрушки и кукольную одежку.
Он самым серьезным тоном, на какой был способен, дал ей несколько советов, и она приняла их с не меньшей серьезностью. Он так и видел ее сообщающей своим постоянным покупателям: «Приходил инспектор из Питти и сказал мне...»
И жизнь опять потечет как прежде.
Оказалось, что девушка-японка была одной из ее любимых покупательниц. Не то чтобы она много здесь тратила, но она была такая красивая и опрятная и, конечно, носила сороковой размер, а у них всегда богатый выбор одежды такого маленького размера, включая модельные экземпляры. Она помнит этот льняной свитер, чудесная вещица, но никто не хотел его покупать. Акико вытащила его из-под груды вещей темного цвета.
— Многие предпочитают вещи более веселой расцветки, знаете ли, потому что лето, особенно для поездки к морю, но она ни в какую не хотела что-нибудь сексуальное или эффектное, хотя ей бы так пошло... Со своим размером она могла покупать много вещей известных дизайнеров — Валентино, Ферре и других, по средам, на рынке на площади Санто-Спирито. Они срезают свои ярлыки, и вещи можно купить практически даром.
Эти слова звучали как музыка для уха инспектора, поскольку они снимали с Перуцци обвинения во лжи и, возможно, вообще все обвинения. «Я был уверен, что она влюбилась. Ребенок бы все изменил, правда?»
Хотя, может быть, и не все. Лучше спросить.
— О да, в ее жизни был мужчина, потому что она водила его к Домани, тут по соседству. Потому-то она и заметила наш магазин и стала сюда заходить.
— Домани?
— Домани. Японский ресторан по соседству. Вы не обратили внимания, потому что там опущены жалюзи. Сегодня у него закрыто. Приходите завтра. Там-то они уж все знают о ее друге. А потом, когда у вас выдастся свободное время, возвращайтесь сюда, ладно? Мне нужно еще кое о чем с вами посоветоваться. Подождите, я отопру вам дверь... Верно вы подметили насчет вешалок — их нужно сдвинуть к стенам, чтобы они не мешали мне видеть другой конец зала, пока я тут. Как вы говорите, во всем нужен порядок.
— Точно. Благодарю вас за помощь.
Ну что ж... Теперь домой, чтобы хорошенько подкрепиться, а после обеда надо разобрать принесенное из квартиры в спокойной уверенности, что если не здесь, то в японском ресторане он обязательно получит сведения, которые ищет. Все магазины уже закрылись, над головой у него носились обрывки теленовостей и ароматные запахи еды. Над мостовой поднимался пар. Он шел, держась поближе к стене, куда не доставало солнце. На площади Сан-Феличе монахини, сопровождавшие малышей из детского сада, передавали их ожидавшим родителям. Толпы детей постарше шли в его сторону из средней школы, расположенной на площади Питти. Двое его собственных, наверное, были уже дома.
Может, Джованни и был дома, но не Тото. Дойдя до площади, инспектор увидел своего сына, который шел не напрямик к палаццо Питти и домой, а бежал к нему с сияющим лицом и кричал: «А я тебя жду!»
От удивления инспектор остановился как вкопанный. Тото уже давно стал таким отчужденным... а тут он скачет вприпрыжку, словно маленький мальчик, который хочет, чтобы отец подхватил его и закружил...
Улыбаясь, он едва не протянул руки ему навстречу. Сын промчался мимо, даже не заметив его. Инспектор, озадаченно нахмурясь, обернулся и увидел, что Тото стоит, положив ладони на плечи худенькой светловолосой девочке, и что-то ей горячо говорит. Она слушала, наклонив голову с распущенными длинными локонами, как на картине Боттичелли. Пальцы ее вытянутых по бокам рук комкали рукава темной футболки, не по размеру длинной. Инспектор повернулся и пошел домой один.

После обеда приемная была полна народу, но, взглянув только раз на эти лица со следами тревоги или надежды, он решил, что Лоренцинй его помощь не требуется. Он прошел к себе, вежливо поздоровавшись, и закрылся в кабинете, чтобы заняться вещами из квартиры девушки-японки.
Сев за стол и подвинув себе кучу вещдоков, он продолжал думать о Тото. С ним всегда было трудно, не то что с Джованни. Хотя его ум и находчивость не могли не вызывать восхищения. А теперь... Надо отдать ему должное, вегетарианка она или нет, а девочка премилая. За обедом место Тото снова пустовало, но Терезе не пришлось даже взглядом призывать мужа к молчанию. Он и так не сказал ни слова.
Это Джованни сообщил ему, что родители девочки разводятся и, как только закончится четверть, она должна уехать с матерью в Данию.
— Он обещает убежать из дому. Но он не убежит, правда, мам?
— Конечно нет. И отдай мне после обеда свою футболку. Ты забрызгал ее томатным соком, а я пока не стирала темное. Кто-нибудь хочет добавки?
Ты думаешь, что твои дети всегда будут детьми, а потом они внезапно взрослеют. Красивая девочка, но иностранка. Японка тоже убежала от семьи, и посмотрите, чем это закончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58