Кипяток выплеснулся ей на платье и ноги, и Сарина вскрикнула. Ее кожа, казалось, горела пламенем. Она упала на землю, а крестьянин с перекошенным от ужаса лицом попятился от нее, потом выронил пустой чайник и бросился бежать. Через мгновение он исчез среди тутовых деревьев.
Обезумев от боли, Сарина сжала распухшие лодыжки руками и каталась по земле.
– Помогите мне, – крикнула она, увидев сквозь туман слез, что кто-то вышел из домика. – Помогите мне, пожалуйста!
Но Ли, скрестив руки на груди, неподвижно стояла в дверях, а на ее тщательно нарисованном лице змеилась довольная улыбка.
– Помогите мне! – кричала Сарина, протягивая руку к молчаливой фигуре. – Помогите…
Ее голос стал тише, а мир вокруг потускнел и провалился в черноту.
Она проснулась от странного едкого запаха. Ее начало рвать, и Во держал ее голову над большим фарфоровым тазом, а когда все кончилось, вытер губкой лицо и дал попить холодной воды.
– Это запах мазей, которыми наш врач, Ци Тифан, лечит твои ожоги, – сказал Во, отжимая свежую тряпку и кладя ей на лоб. – Твои ноги, Сарина, сейчас перевязаны, и доктор Ци велел, чтобы ты не вставала с постели до тех пор, пока раны не заживут. – Так что теперь ты сможешь спать, сколько пожелаешь, – игриво закончил он.
Сарина попыталась улыбнуться. Пульсирующая боль в ногах распространялась по всему телу. Даже в голове отдавалась. Она облизнула пересохшие губы и подумала, как бы над ней посмеялся Дженсон: сейчас ее ноги действительно завязаны. Ее рот скривился в горькой улыбке. Она прикрыла глаза, чтобы избавиться от непрошеного видения, но тут перед ней возник другой образ. Она увидела стоящую в дверях Ли, которая с жестоким безразличием наблюдает за ее мучениями.
– Я приготовил тебе чай, Сарина, – донесся до нее голос Во. – Он поможет тебе заснуть.
Она сделала первый глоток и вспомнила, что такой же вкус был у ароматного, пахнущего жасмином чая, который Во давал ей в тот день на складе в Шанхае. Она сделала еще глоток, потом еще, а когда чашка опустела, послушно выпила вторую и со спокойным вздохом легла.
Ее голова покоилась на подушке, но Сарине казалось, что она лежит на пушистом облаке. Боль почти прошла. Она покинула свое тело и воспарила. Воспарила над болью, оставив далеко внизу свое обожженное тело. Даже убаюканный рассудок впал в забытье. Она ничего не весила, ее плоть растворилась, и она могла порхать среди облаков, сама превратившись в облако.
Над ней склонился Во и осторожно поцеловал в губы.
– Ты увидишь самые красивые сны, мой драгоценный цветок, – тихо сказал он и отошел от кровати. – Прости меня, Сарина, но на этот раз выбор за тебя сделал я.
Взяв горшок с опиумным чаем, он вышел из комнаты и тихо закрыл дверь.
Глава 11
Прошло десять дней, прежде чем Ци Тифан позволил Сарине вернуться в летний домик, где девочки с нетерпением ожидали возобновления занятий. Хотя ее ноги все еще были перевязаны, боли она почти не чувствовала. Что действительно причиняло ей боль, так это то, что молодой крестьянин, нечаянно опрокинувший на нее кипяток, получил двадцать ударов плетью. Каждый раз, когда она думала о его наказании, она жалела, что Ли не может вместо него ощутить тех жгучих ударов.
К радости Сарины, в то время, пока она лежала в постели, к ней каждый день полудня забегал повидаться Чен. Вот и теперь ее подопечные спали в летнем домике, а они с Ченом сидели рядом на траве. Чен был явно сильно расстроен. Таким беспомощным она еще никогда его не видела. Это чувствовалось во всем: в натянутой улыбке, в том, как он непривычно сутулился, в нервных движениях рук, обрывавших лепестки розовой азалии. Когда он принялся за второй цветок, Сарина отобрала у него сломанную ветку.
– В чем дело, Чен? – спросила она. – Что случилось?
Он прижал кончики пальцев к вискам, словно для того, чтобы облегчить пульсирующую там боль.
– Чен?
Его лицо исказилось.
– Мой отец… – Его голос дрогнул. – Отец завел разговор о дне моей свадьбы. – Он закрыл глаза, и Сарина увидела, как на его черных ресницах блеснули слезы. – Я в отчаянии, – прошептал он. – Просто в отчаянии. Я не видел Лао Куатай с детства и теперь должен ввести ее в свой дом в качестве жены. Я должен позволить ей молиться на могилах моих предков и лечь с ней в постель. – Он открыл глаза, и слезы медленно покатились по его щекам. – Знаешь, мой друг, в Китае невестка почитается гораздо выше, чем жена. И все потому, что она будет чтить родителей своего мужа и его предков. Она входит в дом мужа и становится мостиком между его предками и потомками. А что касается мостика между ней и мужем, он строится только на ответственности, долге и традициях. А где же тогда любовь? – горестно воскликнул он. – Что станет с любовью?
Он прикрыл лицо руками, и глаза Сарины тоже наполнились слезами.
– Мой бедный Чен, – пробормотала она, – мой несчастный дорогой друг. Хотя я все еще многого не понимаю в вашей жизни, но твое отчаяние мне понятно. – Она подняла его голову и заставила посмотреть себе в глаза. – Послушай меня, – сказала она. – Даже если тебе придется жениться на Лао Куатай, тебе не обязательно расставаться с Мэй. Она может жить в твоем доме и даже носить твоих детей, она…
– Да, в качестве наложницы, – с горечью произнес он, словно выплюнул это слово. – Во многих домах наложница считается не выше прислуги, удовлетворяя потребности главы дома вместо жены. Нет, мой друг, Мэй никогда не станет заменять мне жену, она может быть только настоящей женой.
– А ты когда-нибудь спрашивал Мэй, согласилась бы она стать твоей наложницей?
– Мне не нужно об этом спрашивать. Я знаю, что она ответит, потому что она еще более гордая, чем я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109