- Что это значит?
Охранник никак не мог понять, что происходит, но встревожился не на
шутку.
По лицу доктора пробежала гримаса. Как не хотелось ему давать
объяснения!
- Он мертв! - буквально выдохнул он и быстро засеменил по коридору.
Охранник остался стоять, приоткрыв рот...

49
Эйкерман выслушал, затем прочитал медицинское заключение. Сигара
выпала из его рта, глаза округлились... В комнате воцарилась нехорошая
тишина.
Через мгновение капитан взвился с места.
- Что вы делаете со мной, черт вас возьми! - заорал он на попавшегося
на глаза Дейкера.
Еще бы, Эйкерман никогда еще не встречался с фактами (а то, что перед
ним были подлинные факты, сомневаться не приходилось), настолько
противоречащими его мировосприятию. Можно было подумать, что сама природа
насмехается над капитаном, подсовывая свои чудеса именно ему.
Эйкерман забегал по комнате, потом устремился к двери, и скоро его
голос уже громыхал в другой комнате.
- Что здесь происходит? - напал он на недоумевающего Джойса.
На пороге возникли Дейкер, затем - тюремный врач. Оба осторожно вошли
в комнату и стояли теперь в отдалении, прислушиваясь к ругани Эйкермана.
- Ну? - палец капитана пистолетным дулом уставился на инспектора.
- А что случилось? - удивился тот.
- Сколько в нем было пуль, в том типе? - слюна капитана начала
пениться от злости.
Дейкер сплел руки на груди - сцена казалась ему забавной.
- А что? - принял невозмутимый вид Джойс. Он не слишком-то
сочувствовал Эйкерману. То, что капитан нашел Эрона живым, немало потрясло
его самого, но если считать, что таинственные сектанты из Мидиана
занимались исполнением обрядов Вуду... как знать, не окончились ли их
опыты успехом.
- Что - "что"?! - рыкнул Эйкерман.
- Пульс, - трясущимся голосом сообщил доктор. - Я пульса не
чувствую...
- О, господи! - Эйкерман плюхнулся на стул и схватился за голову. -
Вы что, хотите сказать, что он мертв?
- Да, и не просто мертв... - доктор закусил губу, не договорив.
- Мертвец, который ходит у меня по камере... - капитан застонал. - Ну
что ты скажешь на это?
Джойс мог сказать только одно - то же самое, что готов был сказать и
Дейкер: лишь Мидиан мог принести разгадку...

50
Когда Гиббс услышал, что его сосед по тюремному коридору не просто
маньяк, а еще и живой мертвец, то есть нечто нереальное и почти
сверхъестественное, как ни странно, он не удивился. Испугался - да, но
такой поворот словно снял камень с его души. Бывший священник, когда
приступ злости миновал, уже готов был себя упрекнуть за излишнюю
кровожадность, недостойную сана, пускай и утраченного. То, что Бун не
являлся человеком, а, значит, был никем иным, как ожившим воплощением
самого зла, позволяло ненавидеть его с чистой совестью. Мало того, Гиббс
уверился, что такое отношение к маньяку-убийце было попросту его долгом.
Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, он припал к стене и
постучал в нее, прислушавшись, не будет ли ответного шума.
Бун молчал.
"Ну и пусть!" - решил Гиббс, снова стукнув кулаком по стене, и
заговорил:
- Ты слышишь меня, Бун? - слабый шорох подтвердил, что тот должен
слышать. - Они ведь придумают, как убить тебя... Ты слышишь меня? Ты -
чудовище, Бун... Ты должен умереть!
"Как бы я хотел этого! - мучительно поморщился Эрон, стараясь
распрямить свой ноющий позвоночник. - Что угодно - только не эта
ненависть... Как же ужасен этот мир!"
Ему было больно. Больно еще и потому, что он не мог понять, почему
ему желает зла кто-то незнакомый и посторонний.
Эрон не видел Гиббса - для него бывший священник был просто голосом
из-за стены, но голосом враждебным. Этот голос мог принадлежать кому
угодно - значит, это был голос всего мира людей, избравшим кого-то в
качестве своего полномочного представителя.
И мир людей ненавидел его. Мир людей желал ему смерти... И некуда
было от него сбежать и скрыться.
Как права была Глория, утверждавшая, что Эрон нужен только ей, ей
одной!
- Ты слышишь меня?! - окончательно потерял самоконтроль Гиббс, и его
исцарапанная рука начала ритмично бить по стене, оставляя на ней пятна
крови...

51
Что создает то необъяснимое чувство тревоги, охватывающее порой самых
что ни на есть мужественных людей? Может быть, однажды психологи и сумеют
объяснить этот феномен. Но когда человек чувствует необъяснимый страх, он
вскоре начинает бояться еще и самого страха, а все это не слишком-то
благоприятно влияет на боевой дух.
Ворота Мидиана молчали, как обычно бывает днем, и даже ветер не шумел
сейчас по переулкам и щелям руин. И все же полицейским было жутковато.
Медленно и осторожно они вошли в город.
Мидиан молчал, но его неподвижность и тишина казались призрачными.
Где-то застрекотал кузнечик, но и тот слишком быстро - до подозрительного
- оборвал свою трель.
Джойс махнул рукой, зазывая всех на самую широкую из близлежащих
улиц. Никакой реакции со стороны города не последовало, но захвативший
души страх стал вдруг отчетливей и резче.
Не к добру светило солнце, не к добру серели камни стен... Все здесь
было не к добру. Так грозу часто угадываешь по особому настроению,
сложившемуся в природе: все вроде хорошо, даже слишком, и все же слишком
очаровательно предгрозовое молчание, чтобы ему можно было верить.
- Там люди, - неожиданно замер сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71