— С твоей женщиной тоже все в порядке, горец. Кстати, своей жизнью ты в первую очередь обязан ей. Если бы твоя рыжая волчица не оказала тебе первую помощь, то нам бы достался свежий покойник.
— За здоровье прекрасной офирской розы, чья красота и храбрость поистине совершенны! — поддержал Рамазана караванщик. — Иштар Щедрая, откуда в этой обольстительной женщине столько мужества и силы? Ах, Конан, Конан, будь я помоложе… — Почтенный Джилзан умудрился скроить такую хитрую физиономию, что никто не смог удержаться от смеха.
— Что касается Андурана, — Рамазан покачал головой, — то потерпи немного и сам все от него услышишь. Скоро он нас примет…
— Андуран парень что надо, — кивнул слегка захмелевший Ишмаэль. — Если бы не он, нам с Джилзаном оттяпали бы головы за здорово живешь! Ты только послушай, что с нами произошло. Ну вот, вы с Тумеларом отправились внутрь, а я помчался к ограде. — Юный шемит выскочил из-за стола и разыграл целую пантомиму, изображая все, что с ним было. — Но только я добежал до забора, а ты уж поверь, Конан, что бежал я, будто мне в задницу стручок перца вставили, как прямо из кустов на меня бросаются два во-о-от таких зингарских волкодава!
Приверженец Бела, в ужасе схватившись за голову, замолчал, а потом так мастерски изобразил страшных собак, что Конан чуть от смеха со стула не свалился. Да, в этом парнишке пропадал великий лицедей!
— Ага, мне сейчас тоже смешно. — Ишмаэль почесал живот. — А тогда, поверь, было не до смеха. Ты когда-нибудь сталкивался, Конан, с этими людоедами?
Киммериец стал серьезным.
— Доводилось, — кивнул он. — Несколько раз…
— Ну так ты знаешь, что эти милые песики предпочитают охотиться парами. А еще они очень любят лакомиться потрохами своих жертв… Так вот, только я собирался влезть на ограду, как с двух сторон на меня набрасываются эти чудовища. Первый пес сбил меня с ног, а его товарищ сел рядом, дожидаясь своей очереди. Реши они сразу взяться за меня всерьез, то разорвали бы на части раньше, чем я успел бы сказать «ай-яй-яй». Бел Милосердный, на мое счастье, они сперва задумали поиграть со мной, как с мышкой. Да только вот мышка оказалась с острым хвостиком… — Ишмаэль перевел дух. — Проклятый зингарский кабысдох хватил меня за бок и отпрыгнул. Знал бы глупый зверь, с кем связался! Когда он решил повторить свой номер, его уже ждал подарочек. Когда зингарец прыгнул, я встретил его ударами обеих ног прямо в пузо. — Ишмаэль повалился на мягкий ковер и показал, как он это проделал. Вот так… Р-раз!
Конан одобрительно кивнул:
— Правильно, живот — это их слабое место.
— Эта злобная бестия откатилась в сторону, собирать с травы свои собственные потроха, потому что между ступнями я зажал свой верный кинжал! — продолжил Ишмаэль. — Увы, удар такой силы сам по себе чуть не выбил из меня дух, поэтому я не смог удержать клинок… Но делать было нечего, я перекатился в сторону. — Ишмаэль, ловко перекувырнувшись на ковре, оказался на ногах. — Вот так! Да ниспошлет Бел Щедрый богатую добычу моему старику, потому что он крепко вбил мне в голову свою науку. «Сынок, будь готов к тому, что непросвещенные миряне не разумеют высшей мудрости Бела. Но на то и трудности, чтобы наша вера была крепче. Замки, запоры, ловушки, стража и, наконец, собаки. Собаки, сынок, это уже испытание для праведников! И чтобы быть к нему готовым, Шмоли, надобно укрепить свой дух и свои руки следующим образом…»- говорил мне отец. — А уж рука у него, поверьте моему опыту, была укреплена что надо! — Ишмаэль поежился, вспоминая, видно, отцовское учение. — Второй пес разинул пасть, что твой камин (мне показалось, что я даже увидел землю под ним), и прыгнул прямо на меня. А норовят эти поганцы добраться до горла…
Юный шемит с такой скоростью запрыгал вокруг стола, что могло показаться, будто в комнате не один паренек, а целая их ватага.
— Я, значит, разворачиваюсь и со всего маху всаживаю в слюнявую зубатую пасть левый локоть. Тут, главное, выгадать правильный миг и засадить локоть поглубже в глотку. Если поспешить, можно остаться без руки, а если опоздать, то без головы. Дальше все пошло куда проще. Стоит, значит, пес на задних лапах, пыхтит, стараясь выплюнуть мою руку и рвет мне грудь когтями передних лап. А вот тут уж главное — устоять на ногах и чем-нибудь на несколько мгновений отвлечь внимание собаки. Так вот, делаю я правой рукой «козу» и изо всех сил втыкаю средний и указательный пальцы волкодаву в глаза. Ослепший пес от жуткой боли завизжал и еще больше пасть разинул. Я, значит, давай заталкивать полуобглоданный локоть левой ему в глотку и изо всех сил хватаю его за мошонку. Не иначе как сам Бел придал мне сил, хотите верьте, хотите нет, но она так и осталась у меня в руках. А серый убийца захрипел и издох. Я перемахнул через ограду и огляделся. Хвала Небесам, я правильно выбрал направление, потому что оказался не более чем в полусотне локтей от отряда Джилзана. Ну а что было потом, это пускай караванщик рассказывает. — Ишмаэль отер пот со лба и, схватив со стола полный кубок, припал к нему. — Видел бы ты этого мальчишку! — начал Джилзан. — Стоим мы под стенами. Ночь, звезды, луна светит, цикады стрекочут. И вдруг слышим, какая-то возня за стенами, рычание, скулеж, вой. Только мы решили лезть туда, как появляется наш юный герой. — Джилзан похлопал по плечу Ишмаэля. — Видел бы ты, Конан, в каком виде он появился. — Караванщик покачал головой. — Весь в окровавленных лохмотьях, в боку здоровенная дырища, из руки кровь хлещет. Я бросился ему навстречу, а он хрипит: «Во дворец! Во дворец!» Хватаю я мальца в охапку, прыгаю в повозку и кричу возничему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38