Кто-то поднял меня с тротуара, взял под руки с обеих сторон и повел к машине. Я видел, как на меня смотрели десятки сочувствующих глаз. Многие из собравшихся прохожих и свидетелей, протягивали руки, пытаясь дотронуться до меня, в знак своего искреннего сочувствия. Одна женщина, видимо, собрав все вещи, которые выпали из пакета обратно в него, шла за нами и пыталась всунуть мне его. Мой сопровождающий взял его в свободную руку и повел меня дальше.
- Voglio a lei! (я хочу к ней!) – пытался сказать я своим сопровождающим, поняв, что они ведут меня в полицейскую машину, а не в карету скорой помощи, куда спрятали тело Франчески. Один из них оставил меня и направился к старшему наряда. Вскоре он вернулся, и меня отвели, а потом усадили в машину скорой помощи, рядом с накрытым телом моего мертвого спасителя. Дверь захлопнулась, заработал двигатель, и машина медленно под вой сирены двинулась с места. Мы остались наедине с милой. Взяв из-под покрывала худую, почти прозрачную руку, я продолжал безумствовать.
- Я не покину тебя! Я с тобой! Если ты рядом, слушай меня! Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя! Ты единственная моя! Моя судьба, моя лебединая песня, мой ангел! – я целовал мертвую руку, поливая ее никак не иссякающими слезами.
Я не могу сказать, как долго мы ехали. Мне помнятся только отрывки впечатлений, образы и картинки, словно все видел в бреду. Госпиталь. Приемный покой. Люди, увозящие носилки с телом. Медсестра, ведущая меня в кабинет. Мужчина-врач, осматривающий меня с ног до головы, пытающийся обнаружить на моем теле хоть какие-нибудь повреждения. Он осматривал и приговаривал: «bene», «va bene», «bellisimo». А я молчаливо ему подчинялся, думая, чего это ему все хорошо и прекрасно. Затем мне дали полотенце и отвели умыться. Я медленно и долго смывал с себя и с одежды кровь моей любимой. Она, разбавленная водой, приобретала ярко-красный цвет и убегала в отверстие раковины, а меня завораживало такое зрелище. Я стоял и тупо смотрел на красные потоки то ли крови, то ли воды. Наконец, вытерев лицо и руки, я вышел в коридор и сел в кресло. Сколько просидел сказать не могу, мне кажется – вечность. С мокрых волос на нос, на рубашку и на джинсы капала вода.
В какой-то момент ко мне подошел карабинер и что-то стал мне объяснять и долго монотонно говорить. Он смотрел на меня и ожидал моей реакции. Но я молчал, стараясь сконцентрироваться и понять, что ему нужно. До меня дошли только два слова «e morta!» (Она мертва)! Неужели это правда?! ОНА МЕРТВА?! И ЭТО, ВСЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ВОКРУГ МЕНЯ НЕ СОН?! Постой! Кто я?! Страх сковал меня. Я не смог сразу же ответить себе на такой простой вопрос. Какой-то ступор парализовал мое сознание. Задав еще и еще себе тот же вопрос, я, наконец, ответил на него. Я – адвокат, приехал из России, здесь и в других местах был по делам своей клиентки! Слава богу! Сума не сошел! Так, теперь надо понять, что хочет от меня этот представитель итальянской власти.
- Mi scusi, signor! Вы что-то сказали? Или спрашивали? – обратился я к нему на его родном языке.
- Si! Я говорил, что синьора Франческа умерла. Вы хотите присутствовать при вскрытии или нет?
- Нет!
- Тогда, еще раз извините, но не смогли бы Вы проехать с нами в участок. Мы должны взять с Вас объяснение и составить протокол. Это не займет много времени. Потом наша машина доставит Вас обратно в госпиталь.
- Да, извольте.
- Еще один небольшой вопрос. Вам нужен переводчик? Я так вижу, Вы неплохо говорите по-итальянски?
- Да, мне нужен переводчик.
В полицейском участке в присутствии переводчика, который с горем пополам переводил мне вопросы, а скорее я ему помогал переводить мои ответы, пробыл около двух часов. Я рассказал все, что можно было рассказать, упустив наши приключения на Мадейре и посещение виллы «buona vicinata». Все было запротоколировано и мной подписано. В конце нашей беседы сочувствующий мне служитель фемиды сказал, что, к сожалению, у signora Francescа Bellini не осталось никаких родственников. Отец и мать умерли, и они похоронены на кладбище недалеко от Неаполя. Тетка тоже умерла, не оставив потомства. Поэтому он поинтересовался, буду ли я принимать участие в захоронении signora.
- Да, конечно! Я хотел бы, конечно, чтобы мне помогли с организацией, поскольку я иностранец и мне тяжело ориентироваться в традициях, но расходы я могу взять на себя.
- Не беспокойтесь. Всю организацию похорон и расходы возьмет на себя Итальянская Республика. И еще, Вы не знаете, имелась ли у signora Francescа Bellini какая-нибудь собственность?
- Да, насколько мне известно, у нее были в собственности апартаменты в Фуншале и автомобиль.
- Ясно, мы займемся этим вопросом и свяжемся с нотариальными конторами, возможно у нее имеется завещание на имущество. Да, вот что! Ее вещи! Возьмите все, что Вам дорого!
- Спасибо.
- Мы свяжемся с Вами и сообщим, когда и где состоятся похороны. А сейчас Вас отвезут, как и просили в госпиталь. Примите мои соболезнования. Да поможет Вам Господь! - он перекрестился слева направо, потом вызвал подчиненного и попросил его доставить меня по назначению. Тот, взяв под козырек, посмотрел на меня, ожидая, когда я встану и пройду за ним. Я встал, пожал протянутую руку моего недавнего собеседника и, получив от него пожелания крепиться, вышел вслед за ожидавшим карабинером.
Где-то в глубине души было приятно ощущать участие ко мне каждого итальянца, с которым я столкнулся в тот день. Их соболезнования были искренними, их желание облегчить мое горе - настоящим. Они все излучали неподдельные человеческие чувства. Мы русские отвыкли от этих пережитков социализма. А возможно ли сегодня такое у нас, в любимой стране?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87