— Чудеса! То по месяцам не видимся, а тут второй вечер подряд сталкиваемся! — Под круглой шляпой Гертруды ничему не удивляющиеся глаза.
Следит за мной, приходит в голову Лионгине. Проверяет, как провожу время, правда ли за матерью ухаживаю.
— Не сердитесь, Гертруда, очень спешу! — Голос у Лионгины нетерпеливый, тон прохладный. Неужто в самом деле шпионит? По собственной охоте или по просьбе Алоизаса? Нет, Алои-шс не станет унижаться ни перед чужим, ни перед своим.
— На лекции, детка?
На танцы! Куда же еще, как не на танцы? — с удовольствием парировала бы Лионгина. Ни минуты времени для священной мести. Уже половина лекций прошла, и староста не предупреждена, чтобы отметить. Да и просить ее Лионгина об этом не будет — старостой избрана Аницета Л. Почему не летают деревья? Вангуте. Нет, не было и не будет никакой Вангуте! — Как мама? Ее соседка выздоровела?
— Соседку положили в больницу.
В плоской груди Тересе клокотали хрипы, щечки алели, как на неумело реставрированной старинной картине. Ее белая узкая комнатка со старым комодом была похожа на гроб с откинутой крышкой.
— Я обещала кормить ее голубей.
Лионгину обжигает неприятное воспоминание: когда носилки «скорой» стукались о лестничные перила, она больше убивалась из-за своего положения, которое станет еще более тяжким, чем из-за благородной, преданной матери старушки. Беззвучно, едва шевеля губами, молилась Тересе своему богу, которого не спугнули удары носилок о перила. Хорошо было бы улыбаться, как она, уставившись глазами в небо или в пустоту — не важно, что там! — сложив усталые, натруженные руки.
— Голубей кормить? — похлопывает Гертруда снятой перчаткой о ладонь.— Они разносят болезни и гадят.
Не следовало обещать. Мало у тебя забот, помимо ее голубей?
— Как-нибудь... Побегу я.
— Я бы могла твоей маме иногда...
— Мама впала в детство. Ей трудно угодить.— В словах — лед.— Простите, Гертруда, бегу.
— Беги, детка, беги.— Гертруда взмахивает рукой, как подчиненному в своем управлении, однако нелегко выскользнуть из-под ее власти.— Скажи, Алоизас... помогает?
Крупное деревянное лицо на мгновение как бы выныривает из тени шляпы, теплеет. Алоизас. Невидимое солнце Гертрудиной жизни. Одинокой, невеселой, быть может, не веселее, чем моя, думает Лионгина. Ждет, что раскисну, разболтаюсь. Все равно не поверит ни одному слову. Сочувствие испаряется.
— Помощи не прошу. Просиживает вечера в библиотеке, когда не пишет. Учит итальянский.
Собирался учить итальянский, накупил словарей, но учит ли, сама не знает.
— Итальянский язык — хорошо, но...
— Мужчине женских дел не переделать. Пусть со своими справится! — не может сдержаться Лионгина.
— Говоришь, неважно у него идут дела? — Гертруда сжимает ее локоть, чтобы не убежали пронзаемые прямым взглядом глаза.
— Не жалуюсь. Все хорошо,— высвобождается Лионгина.
— Алоизас овладеет итальянским, если захочет.— Гертруда продолжает идти рядом, но за руку больше не хватает.— Все же... никаких новых публикаций. Не слыхать и о книге.
— Я же сказала, учит итальянский...
— Ты, детка, что-то от меня скрываешь. Он угнетен, подавлен, да?
— Выдумываете вы все, Гертруда. Нельзя все время выдумывать! — Лионгина смягчает резкость улыбкой, но в ней — ни малейшего тепла. Вчера она на такое не решилась бы. Я твердая, как жук в панцире.— Мелких забот, конечно, хватает. Какие-то недоразумения с экзаменами. И не выдумывайте разных страхов. -- Что случилось? Скажи, что? — Гертруда не обращает внимания на неуважительный тон Лионгины, хотя и не привыкла, чтобы ей грубили. Подтверждаются ее опасения, это самое главное.
— Говорю же — мелочи...
— И тебе не рассказывает? Лионгина отрицательно трясет головой.
— Сильно переживает?
— Не обращайте внимания. Он здоров, работоспособен. А мелочи...
— Мелочи у него вырастают, как вон та башня! — Гертруда взмахивает рукой в тяжелое ночное небо.
— Не так страшно. Ошибаетесь. Вчера она бы пожалела ее, сегодня — нет. Невыносимо это желание Гертруды добраться до подноготной Алоизаса. Каркает, как ворона перед бедой. Приятно было бы выложить прямо в глаза: не каркай, старая ворона! Лионгина представляет себе удовольствие, которое испытала бы, брякнув это. Еще не теперь. Не могу.
Нет сил. Еще помню, как бывало жалко ее. Еще себя жалко.
— Очень хотелось бы ошибаться.— Длинное лицо снова выезжает из-под шляпы. Смятое, будто побывало под колесами, неприятно на такое смотреть.— Я ведь чувствую, не думай!
Опять кактус? Все еще торчит на подоконнике? Сверкает буфет, синеет окно без единого пятнышка, а он, отвратительный, колючий, пропыленный, облипший паутиной и мухами, предсказывает несчастья? Выросшая из земли голова, почти шарообразная, с отростком — угрюмый старик, а не растение. И днем-то смотреть на него противно. Вдруг начинает чернеть, гнить. Впрочем, не вдруг — когда над их с Алоизасом головами собираются тучи. Сам по себе чернеет, сам снова зеленеет, хотя зеленым подолгу не бывает. Из-за одного только этого кактуса я могла бы возненавидеть золовку, думает Лионгина.
— Простите, мне надо идти!
— Я провожу.— Гертруда не отстает. Разбередила свою рану, Алоизас. Хочется говорить о нем. Подышать его воздухом. Пусть и выдыхает его неполноценное существо, с которым он волею судеб связался.— Все уже давно в зимнем.— Гертруда, не надеясь на легкий успех, делает заход с другой стороны.— Не хватает тебе только воспаление легких схватить.
— Бегаю — не схвачу! Некогда медленно ходить.
— Чья лекция, что так торопишься?
— Профессора П.
— Что ж сразу-то не сказала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209