«Маленький ленин!» Ц с ужасом догадалась она.

А из динамика внезапно повеяло чем-то мирным и широким… Как проспект!

Глава пятая
«… спект… Ми…»

Ц отрывисто прокаркал Буратино. Из-за сотрясающих его приступов икоты,
фраза прозвучала очень похоже на английское «Help me!».
Ну, слава Богу! Значит, все-таки движемся куда-то… Уже совсем недолго оста
лось.
Тинэйджерам, похоже, не осталось совсем ничего. Услышав фрагменты назван
ия станции, они быстро встали и, не разрывая объятий (взаимопроникновени
е сознаний в действии?!), скользящим шагом покинули вагон. Я смотрел им всл
ед с оттенком грусти во взгляде, мне не хотелось сейчас расставаться с ни
ми. Особенно с парнем: у него в наушниках несколько секунд назад зазвучал
и первые аккорды моей любимой композиция «Garbage».
Но, как верно заметил Михайло Васильевич, если где чего убудет, то… свято м
есто пусто не бывает. Или просто всех вновь входящих тянет на нагретые ме
ста? В вагон неспешно вошел новый пассажир и занял место, только что покин
утое молодой парой.
Это был высокий, интеллигентного вида мужчина лет тридцати пяти: возраст
уже не Христа, но еще и не Пушкина периода «Болдинской осени». Светлые, ср
едней причесанности волосы, усы, небольшая, аккуратно подстриженная бор
одка. Голубые, цепкие глаза и греческий нос с горбинкой. Одет он был в серу
ю, не по сезону легкую куртку с чуть подвернутыми рукавами и коричневые в
ельветовые брюки, а обут Ц в высокие шнурованные ботинки с квадратными
носами. Портрет завершала совершенно аморфная сумка из черной кожи, пред
назначенная для ношения через плечо. Вошедший почему-то держал ее, прост
о ухватив за край; длинный ремень сумки при этом едва не волочился по полу.

Я так подробно описываю внешность нового пассажира по двум причинам. Во-
первых, стоило ему возникнуть в разверстых дверях вагона, как я почти физ
ически ощутил исходящую от него волну трудно осознаваемого чувства, кот
орое точнее всего я охарактеризовал бы словами «спокойная неувереннос
ть». Он излучал эту волну, но сам, казалось, оставался к ней совершенно нев
осприимчив: напротив, выглядел очень спокойным, двигался уверенно и без
суеты. А вот меня, когда он прошел рядом, словно окутало мягким шлейфом бес
причинного, на первый взгляд, беспокойства. Меня атаковало сразу множест
во маленьких назойливых мыслей, не опасных, но сильно раздражаюших. Врод
е того, выключил ли я утюг после того, как утром погладил джинсы, и не забыл
ли перед уходом с работы поставить на сигнализацию дверь компьютерной к
омнаты. Кроме того, меня внезапно посетило сомнение, все ли в порядке с мое
й одеждой, не осталась ли случайно расстегнутой какая-нибудь особенно в
ажная пуговица. Эти мысли кувыркались на поверхности сознания и сильно р
аздражали. Но, поскольку я совершенно точно… Так, секунду… Да, совершенно
точно мог сказать, что все, что нужно, выключил, поставил на сигнализацию и
застегнул, в глубине души я остался совершенно спокоен. Поэтому то чувст
во, возникновение которого я невольно связал с появлением нового пассаж
ира, лучше всего описывалось словами «спокойная неуверенность».
Кстати, как мне удалось заметить, вошедший производил подобное впечатле
ние не только на меня. Мой краснолицый сосед по сиденью, которого я про себ
я назвал «великим воином Чингачгуком, сыном Инчучуна», вдруг тоже занерв
ничал, тактичным движением ноги подкатил к себе третью, недавно опустоше
нную банку «Хольстена», а кольцо-чеку только что открытой четвертой, нем
ного подумав, положил в нагрудный карман. Он не начинал пить, только прист
ально смотрел на медленно растущий бугорок выходящей из отверстия пены.
А лежащий на противоположном сиденье пенсионер резким движением подоб
рал под себя ноги, словно стремясь вывести их из зоны поражения неизвест
ного психического излучения.
Словом, у стороннего наблюдателя, загляни он в эту минуту в окошко, создал
ось бы впечатление, что все мы Ц стадо бестолковых пассажиров, случайно
набившихся в один вагон и теперь мчащихся невесть куда, и только один выс
окий интеллигент действительно осознает, зачем и куда влечет его поезд.

А второй причиной, из-за которой я уделил «новенькому» столь пристально
е внимание, было внезапно посетившее меня чувство мощнейшего дежа-и-не-р
аз!-вю. С полной определенностью я мог сказать, что где-то уже встречался с
этим человеком. Но вот где?.. Для ответа на этот вопрос определенности не х
ватало.
Где я мог раньше видеть это лицо? Причем систематически! Вроде не в обычно
й жизни: уж больно оно запоминаюшееся. Но и не по телевизору: к «Монти Пайт
ону» он вряд ли имеет отношение, передача английская, к тому же лет двадца
ть уже как не снимается… Может быть, он из «Что? Где? Когда?»? Запросто! Внешн
е он смахивает на знатока. Я даже вроде припоминаю, на какого… Как же там з
вучала его фамилия?.. Хотя нет. Похож, но не он.
А ведь я встречал где-то именно его! И вроде даже здесь. В метро…
Тем временем пассажир сел, положив ногу на ногу, раскрыл молнию на сумке и
извлек из нее Ц я сначала подумал, что это будет книга, и даже представил
себе что-то фаулзовско-борхесовско-картасарское в универсальной супер
обложке, но нет Ц обычный блокнот. Узкий, малоформатный, на пружинках. В л
инейку, как мне удалось узнать секундой позже, когда он раскрыл блокнот н
а чистой странице. Из внутреннего кармана куртки он достал пухлую серебр
истую ручку, щелкнул кнопкой и начал писать, быстро и очень мелким почерк
ом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18