Хозяин - краснорожий, похожий на медведя купец в залитом жиром хитоне - был вне себя: топал ногами, грозился, но все было напрасно.
- Да вы знаете, прохвосты, кому предназначен этот груз?! Ведь это вино заказал сам басилей Ойхаллии, славный Эврит, к праздничному столу! Боги, эти пифосы - кровь из носу - должны к полудню быть на Эвбее!
- Будут, - услышал купец над самым ухом чей-то уверенный бас, и на плечо ему опустилась тяжелая пятерня, изрядно придавив толстяка к Матери-Гее. - Если кровь из носу - значит, будут.
Первой мыслью обернувшегося купца было: "Похоже, вчера я-таки перебрал!.. опять же, с рассвета на солнцепеке..."
В глазах у купца явно двоилось. Перед ним стояли два совершенно одинаковых здоровяка, волосатых и бородатых, и оба одинаково ухмылялись, одновременно склонив головы к правому плечу. Даже застарелые шрамы на руках и ногах - и те, похоже, были одинаковыми.
- На корабль возьмешь? - без обиняков поинтересовался тот, что стоял слева; правый же промолчал - и купец облегченно вздохнул: Вакхово безумие и солнечный удар оказались совершенно ни при чем.
- Перетащите пифосы - возьму! - поспешил заверить он братьев (в этом уже не было никакого сомнения).
- Тогда - по рукам, - кивнул тот, что стоял справа. - Эй, вы, крикнул он грузчикам, - а ну-ка, тащите сюда во-он те доски! Они вроде покрепче будут... Давайте, бездельники, пошевеливайтесь!
У пристани уже начала собираться толпа настоящих бездельников, намеревавшихся поглазеть на любопытное зрелище. От Лихаса с Иолаем не укрылось, что один человек в добротной, но запыленной одежде отошел чуть в сторону и с ложным безразличием поглядывал то на устанавливавших дополнительные сходни братьев, то на сгрудившихся зевак.
- Ты его знаешь? - Лихас указал Иолаю на этого странного зрителя.
Иолай только плечами пожал.
Наконец новоявленные работники установили сходни, как считали нужным, и немного попрыгали на них, проверяя крепость.
- Вы б лучше с пифосами на плечах прыгали, - ехидно посоветовали из толпы.
- Угу, - согласно буркнули братья и двинулись к подводе.
Собравшиеся на берегу злорадно заулыбались, предвкушая потеху.
И как в воду глядели! - братья попытались приподнять один из пифосов, берясь то за боковые ручки, то обхватывая поперек; потом сокрушенно покачали головами и, вцепившись в борт, медленно поволокли груженую подводу ближе к сходням.
Вокруг засвистели, заулюлюкали; "Во-во, как раз ослиная работа!" бросил кто-то из первых рядов и едва успел отскочить, потому что колесо подводы уже собиралось переехать его ногу; у самых сходен подвода накренилась, попав в выбоину, ближайший пифос поехал к краю под гогот зевак и вой несчастного купца...
Один из братьев подставил мозолистую ладонь под днище посудины, другой рукой ухватился за ручку и пошел себе по сходням, прижимая пифос к заросшей шерстью груди.
- Хорошее вино взбалтывать нельзя, - мимоходом пояснил он купцу, застывшему с открытым ртом. - Осадок... и Дионис обижается.
И, дойдя до середины мостков, дважды подпрыгнул, на удивление мягко приземляясь.
Дерево заскрипело, но выдержало; купец-хозяин заскрипел, но выдержал - и вскоре первый пифос уже стоял на палубе.
А по сходням к тому времени неспешно поднимался второй брат - правда, в отличие от первого, держа пифос на плече, как рабыни носят кувшины с водой.
Купец потрясенно следил за происходящим, беззвучно шлепая отвислыми губами, словно вытащенная из воды рыба.
- Зевс-Бротолойгос, пошли мне таких работничков! - пробормотал наконец толстяк. - Ну что тебе стоит, Великий?
- Размечтался! - пропел у него за спиной мальчишеский голос. - Тебя, случаем, не Эврисфеем зовут?
- Нет, - машинально ответил купец, и, повернувшись, обнаружил совсем рядом нахального прыщавого юнца, который осклабился прямо ему в лицо щербатой ухмылкой.
- Ты еще кто такой?! - набросился было на юного наглеца пришедший в себя купец, но осекся, вспомнив, чье имя только что назвал мальчишка. А также вспомнив, какой "работничек" двенадцать лет служил микенскому ванакту Эврисфею.
Багровую физиономию толстяка словно мукой присыпало, но никто из толпы не обратил на это внимания.
- Да ведь они на Эвбею вместе с женихами собрались! - выкрикнул какой-то остряк. - К Иоле свататься! А в мишень вместо стрел будут пифосы швырять! Враз Эврита-лучника обшвыряют!
- Это мысль, - отозвался, не дойдя до сходен, один из атлетов. - Тем более, в такую цель, как твоя задница, даже пифосом не промахнешься!
И качнул ношу, явно собираясь проверить, что крепче: пифос или голова этого пустозвона.
Толпа шарахнулась, купец зажмурился, мысленно взывая ко всем богам разом - на голову остряка ему было плевать, но вино, драгоценное вино!.. и тут знакомый мальчишеский голос посоветовал:
- Ты б поостыл, Алкид... неровен час, сорвется рука, а я-то рядом стою!
- Я не Алкид, я Ификл, - буркнул атлет через плечо и сгрузил последний пифос на палубу. - Вечно ты, Лихас, лезешь!.. я их только пугнуть хотел...
- Врешь, небось, - уверенно заявил Лихас, и купец опасливо разлепил веки. - И что Ификл, и про "пугнуть", и про то, что я вечно лезу.
- По шее хочешь? - осведомился работник и вновь взялся за пифос.
- Не-а! - Лихас поспешно отпрыгнул назад. - Вот теперь верю, что ты Ификл. Алкид - тот никогда мне по шее дать не грозился!
- А сразу давал! - хором закончили подошедшие Иолай и второй работник.
Лихас обиделся и замолчал.
...Когда поклажа из колесницы Иолая была перенесена на борт, корабль наконец отчалил, а четверо пассажиров удобно устроились на корме - рядом с рулевым веслом и глухим к чужим разговорам кормщиком - Иолай в упор посмотрел на братьев, у которых из личного имущества оставалось по ясеневой дубине и тяжелому луку на брата, а про остальное лучше было и не вспоминать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11