Сезон муссонов заявлял о себе в полную мощь своих налитых за многие теннеры дождевой силой мускулов.
– Ну что ж, – снова заговорил Эсомбер, возвращаясь к своему обычному легкому тону, – теперь, когда дело сделано и официальная часть позади, можно подумать о том, как нам здесь поудобнее устроиться. Смею надеяться, что гостеприимная королева – бывшая королева, прошу прощения – возьмет на себя приятные хлопоты и пришлет к нам нескольких прислужниц с прохладительным.
Обернувшись к одному из своих людей, посланник приказал ему тихим, но не терпящим возражений голосом:
– Милейший, отправляйтесь-ка с остальными в подвалы и разыщите дворцовых служанок – думаю, они прячутся именно там. Если же там никого не окажется, тогда узнайте, как обстоит дело с вином.
В раскрытые окна хлестал дождь, ветер хлопал растворенной ставней.
– Эти бури, налетающие словно бы ниоткуда, обычно очень быстротечны, – вдруг подал голос король ЯндолАнганол.
– Замечательно, Ян, лучше не скажешь, так держать: метафоры – это наш путь! – обрадованно воскликнул Эсомбер, хлопнув короля по плечу.
Молча положив свою угасшую свечу на полку, королева вышла из комнаты. Взяв два стула с гобеленовой обивкой, Эсомбер отнес их к окну и поставил там рядом, потом прикрыл ставни так, чтобы дождь не хлестал внутрь и в то же время можно было любоваться буйством природы. Они с королем уселись – государь тут же стиснул голову руками.
– Уверяю тебя, Ян, после женитьбы на юной Симоде Тал ты на многое взглянешь другими глазами. Да и вообще все должно будет пойти на лад. Мы в Панновале в свете предстоящей схватки с Сиборналом придаем очень большое значение нашим северным рубежам. Предстоящая кампания обещает быть крайне тяжелой – если принять во внимание разницу вероисповеданий, издавна служившую яблоком раздора.
Положение Олдорандо отличается от вашего. После того как твой брак станет свершившимся фактом, в Олдорандо ты найдешь доброго друга и союзника. Хотя и у них хватает трудностей. Более того – и это, по моему мнению, весьма вероятно, – после того, как юная Симода станет твоей женой, Кейце тоже поспешит предложить тебе мир. Кейце связывают с Олдорандо кровные узы. Через земли Олдорандо и Кейце с запада на восток пролегают миграционные пути фагоров и других рас недочеловеков, вроде мади.
– Гм, но насколько мне известно, милейшая мать Симоды Тал, королева, сама принадлежит к так называемым недо… скажем лучше, протогностикам. Понятие, «недочеловек», на мой взгляд, несправедливо применяется к тем, к кому применяется. А Кейце… Кейце просто глушь и дичь.
– Если Кейце пойдет на мир с Борлиеном, то, может быть, нам удастся надоумить их напасть на Рандонан. Это развяжет тебе руки, и ты сможешь без хлопот заняться Мордриатом и этими твоими приятелями с забавными именами.
– Что как нельзя лучше устроило бы Панновал, – откликнулся король ЯндолАнганол.
– Это устроит не только Панновал, это устроит всех. И ты и я, мы оба это отлично понимаем.
Под аккомпанемент раскатов грома, в блеске молний в дверях зала появились посланные Эсомбером на поиски вина и служанок люди из его свиты; за ними в зал вошли несколько женщин с кувшинами в руках. За женщинами следовали фагоры-солдаты.
Появление служанок и вина отчасти развеяло атмосферу общей подавленности и сняло напряжение – даже король, поднявшись, стал прохаживаться по комнате, хотя и с таким видом, словно только-только учился ходить. Женщины-служанки, едва стало ясно, что никто не пытается обидеть их, быстро освоились и, заулыбавшись, принялись оказывать мужчинам всяческие знаки гостеприимного внимания, по большей части выражавшиеся в том, чтобы напоить всех как можно сильнее и как можно скорее.
Начальник королевской стражи и капитаны приняли приглашение короля и присоединились к питейным забавам.
К ночи буря не утихла. В зале зажгли лампы. Дворец еще раз обыскали, в результате чего были обнаружены и захвачены новые нежные пленницы, доставленные в зал к пирующим, где наконец заиграла музыка. Солдаты принесли с судов завернутые в запасные паруса припасы.
Король пил хурмяное вино, заедая его приправленным шафраном рисом. С крыши текло.
– Я ухожу – хочу поговорить с МирдемИнггалой и увидеться с дочерью, Татро, – сказал он по прошествии некоторого времени посланнику.
– Нет. Я бы не советовал – это неразумно. Женщины обожают унижать мужчин. Ты король, а она – ничто. Когда мы соберемся уезжать, то заберем твою дочь с собой. Отплывем, когда море успокоится. Я за то, чтобы провести эту ночь здесь – в этом уютном, принадлежащем тебе пристанище.
Помолчав немного и не дождавшись от короля ответа, Эсомбер продолжил:
– Знаешь, Ян, ведь у меня есть для тебя подарок. Сейчас самое время его преподнести, пока мы еще не слишком пьяны и наши глаза не утратили способность четко видеть.
Посланник вытер руки о свой изящный бархатный костюм и достал из кармана хрупкую маленькую шкатулку с расписной крышкой.
– Эта вещица – подарок тебе, я получил ее из собственных рук Бакхаарнет-она, королевы Олдорандо, на руку чьей дочери ты претендуешь. Королева расписывала эту шкатулку собственноручно.
Король ЯндолАнганол открыл шкатулку. Внутри, на шелковой обивке, лежал миниатюрный портрет принцессы Симоды Тал, писанный с натуры в ее одиннадцатый день рождения. Волосы принцессы были подвязаны лентой, а лицо отвернуто от художника словно бы в смущении, хотя, быть может, это должно было означать покорность. Волосы принцессы ниспадали густыми локонами, но ее знаменитые птичьи черты, которые художник даже не попытался скрыть, видны были очень явственно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36