XLIX. Акулы
Все паруса подняты, и шхуна тихо скользит навстречу гибели. Гомес следил за рулем, так как он единственный, кто знает это побережье.
Оно всего в какой-нибудь полумиле от него. Судно плывет параллельно черте бурунов. Ветер, дующий с берега, держит его вне опасности. Гомес уже различает гору, которую не забудет тот, кто хоть раз ее видел. Она имеет две вершины, и между ними пропасть.
Но этого еще недостаточно для того, чтобы выбрать место, где пристать. Одно несомненно - сейчас они войдут в большой залив берега провинции Верагуй. Устье этого залива имеет несколько миль в ширину. Войти в него трудно: от мыса до мыса тянутся буруны.
Миновав этот залив, шхуна идет вдоль берега, оставив позади гору с двумя вершинами. На освещенном луной небе ясно вырисовываются ее очертания.
Наконец Гомес заметил в белой черте бурунов гладкую поверхность тихой воды, резко ограниченной набегавшими пенистыми гребнями. Он дал еще некоторые указания рулевому, а сам отправился на корму. Там уже были готовы приступить к делу.
В руках Страйкера и Лакросса веревки, предназначенные для несчастных пассажиров. Падилья и его помощники вооружились топорами и ремнями, чтобы открыть и связать ящики с золотом. У большой мачты с зажженным фонарем стоит старший помощник, рядом с ним - Девис с молотком и долотом.
Все столпились у отворенного уже люка, готовясь сойти в трюм.
Гарри Блью, с фонарем под полой, спрятался в тени мачты, как будто стыдясь смотреть людям в лицо. Можно даже подумать, что он вообще не собирается идти в этом предприятии дальше.
Каждый занят своим делом, и на него не обращают внимания. Он подошел к борту и смотрит на воду. Луна освещает его лицо.
Подойдя еще ближе к борту, он всматривается в черную бездну, как будто ищет в ней спасения от жизни и ее тягот.
В это время до его слуха долетают женские голоса, и две фигуры с мантильями на плечах, все в белом, поднимаются на палубу. Месяц освещает доверчивые, веселые лица девушек. Они идут прямо на палубу, не подозревая, что их ждет.
Гарри осторожно подходит к люку и, держа фонарь в руке, тихо опускается в трюм.
Несмотря на то что шхуна плывет только в нескольких градусах от экватора, ночью, особенно около полуночи, довольно свежо.
Девушки закутались в свои мантильи и стоят, облокотившись на борт. Они молча следят за отливающей фосфорическим блеском дорогой, пролагаемой шхуной. То в одном, то в другом месте они замечают длинные полосы огней. Кажется, что рядом со шхуной так же быстро, как она, плывут какие-то неведомые существа. Девушки, уже плававшие по Тихому океану, знают, что это за существа. Это акулы, непримиримые враги водолазов, спускающихся на дно Панамского и Калифорнийского заливов для ловли жемчуга.
В эту ночь акул было особенно много. Они близко подплывали к судну, потому что наблюдательные глаза прожорливых тварей заметили спущенную лодку и почуяли добычу.
- Пресвятая Дева! - воскликнула Кармен, увидав, как акула схватила что-то у кормы. - Не дай Бог упасть за борт, когда эти животные близко. От них нельзя спастись. Кровь стынет при мысли, что они совсем рядом с нами. Вон там внизу акула. Видишь ее? Она изготовилась к прыжку. Ах! Я не в силах смотреть на нее. Я вся дрожу. Мне кажется, у меня сейчас закружится голова, и я упаду ей прямо в пасть.
Она отступила на шаг и остановилась.
- Ты рада, племянница, что наше путешествие скоро кончится?
- Конечно, дорогая. Я действительно радовалась бы, если бы мы были близки к истинной цели нашего путешествия. Но нам предстоит еще длительное утомительное плавание, прежде чем мы попадем в Испанию.
- Да! Длинное и утомительное плавание! Но только при лучших условиях. Через Атлантический океан мы поплывем на великолепном пароходе, с прекрасной рубкой, со спальнями-каютами, одна из которых стоит всех кают "Кондора". У нас будут и спутники; может быть, они окажутся приятными собеседниками, и тогда наш переезд через Атлантический океан будет для нас развлечением, не то что путешествие по Тихому океану.
- Разве нам плохо на "Кондоре"? Капитан Лантанас сделал все, что только мог, чтобы нам было приятно.
- Да, конечно. Очень милый человек! И я на всю жизнь сохраню к нему благодарность. Но его монотонные лекции изрядно надоели.
- Да, Иньеса, здесь скучно и утомительно.
- Теперь я понимаю. Ты хочешь, чтобы вокруг тебя была толпа молодых людей, возвращающихся с Кубы и из колоний.
- Не в этом дело, ведь ты сама знаешь! И, честно говоря, не от скуки и утомительности я страдаю, а совсем от другого.
- Я, кажется, догадываюсь, от чего.
- Ну, так ты же очень догадлива.
- Может быть, это происходит оттого, что мы не так простились, как хотелось? Но ведь ты обещала мне, Кармен, не говорить больше об этом, по крайней мере, до нашего приезда в Кадис, где мы с ними увидимся, и тогда все разъяснится.
- Дело не в этом!
- Так в чем же? Не в морской же болезни, жаловаться на которую приходится разве только мне. Я страдаю даже тогда, когда море тихо, а ты переносишь качку, как матрос. Из тебя выйдет прекрасная жена морского офицера. Когда твоему мужу дадут корабль, ты, наверное, отправишься с ним в кругосветное плавание.
- Ты как всегда шутишь, Иньеса!
- Конечно, мне приятно думать, что мы скоро будем на земле. Терпеть не могу моря! Когда выйду замуж за моего морского офицера, то прикажу ему бросить морскую службу и избрать какую-нибудь более приятную профессию. А может быть, он согласится ничего не делать. Благодаря моим поместьям, мы будем себе жить да поживать в нашем городском доме в Кадисе. Однако, что тебя так беспокоит, Кармен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52