Здесь один шаг до полной халтуры - опять-таки как в детективе:
но если автор не окончательно потерял совесть, а талант какой-никакой
имеется, его герои исправно, увлекательно и зримо бабахают из позитронных
пушек или якшаются с оборотнями и ведьмами в подтверждение какой-нибудь
элементарной этической двухходовки, в серьезных подтверждениях давно не
нуждающейся, например: охотиться на животных не хорошо. Или: все разумное
действительно. Или: здрасьте, а вот и будущее, и здесь не без проблем.
Правда, и в этих случаях возникают забавные аберрации, вызванные сложностью
текущего момента. Когда система условностей складывалась, партия как раз
обязала нынешнее поколение советских людей жить при коммунизме, поэтому,
коль скоро действие происходило в ракетоносном грядущем, а случалось это
очень часто, значительная часть текста, заранее - в ущерб динамике,
отводилась изображению простого житья-бытья. Какое, дескать, оно будет
замечательное. Теперь этого нет, динамика повысилась - хорошо. Но стоит
только повнимательнее присмотреться к тому, как тщательно избегают фантасты
самых элементарных, самых коротких штрихов, касающихся быта - так смех
берет. Целые страницы уходят на описание управления сверхсветовым крейсером
или некоего иногалактического феномена - и ни слова о том, как персонажи,
например, едят. И вот члены Мирового Совета Иванов и Джонсон, кореша еще аж
по Эпсилону Эридана, в перерыве между двумя судьбоносными заседаниями идут в
буфет подкрепиться, а дальнейшее - молчание, потому что, черт их возьми,
окаянных, платят они в буфете или не платят? Если да, значит, всепланетный
капитализм протащил автор; боязно, еще неизвестно, как дела-то повернутся -
может, десять лет потом не отмажешься. А если нет, свои же коллеги засмеют,
защекотят: ну, старик, окстись, глянь, чего на дворе делается; какого ж
рожна американцы Кремлю в кильватер-то пристроились?
Игра.
Что же касается фантастики, как приема, то она существует с тех самых пор, с
каких существует литература как таковая. Начиная с Гомера. Начиная с
евангелий. И терпит сейчас в нашей стране те же трудности, что и
реалистическая литература.
Перед зеркалом - ни одного лица. То мелькнет волосатая ноздря неизвестного
папаши, то дрыгающаяся младенческая пяточка, то мятый клочок пеленки, мокрый
насквозь, то уцененный пятак звякнет в стекло, а то - поберегись! - вот-вот
рикошетом заденет прямую, но очень хрупкую поверхность...
Зеркало в ожидании.
Если брать лучшую фантастику последних двух десятилетий... ну, хотя бы по
Стругацким пройтись...
От сакраментального жилинского "Главное остается на Земле" через Румату, с
мечами ждущего, когда упадет дверь, чтобы вмазать наконец подонкам, которых
он познавал-познавал, да и допознавался; через Кандида, на последней
странице понимающего диалектику морали и прогресса, и Переца,
опрокидывающего Тангейзера на Венеру во вдруг открывшемся ему директорском
кабинете; через сдавленный, но просветленный вскрик Шухарта; через осознание
Маляновым личной неизбывности кривых, глухих и окольных троп; через крик
Майи Тойвовны, навсегда оставляющей Экселенца, при всех его благих
побуждениях, не более чем убийцей... просветления, осознания в каждом
финале... куда?
Они просветляли нас, честное слово, кто бы мы были без них; сюда, конечно,
вот сюда, где мы теперь толпимся, но - дальше куда?
Эпоха сменилась.
"Итак, Андрей, первый круг вами пройден", - просветляет Наставник. Снова
всего лишь - первый. Историческое произведение.
"Не забыть бы мне вернуться", - мысленно осознает Банев. Историческое
произведение.
"Хватит с меня псины!" - громогласно осознает Сорокин. Историческое
произведение.
"Жиды города Питера". Литература быстрого реагирования, памфлет.
Об остальном и говорить не приходится. В лучших случаях - более или менее
приличные исторические произведения (например: война - это отвратительно).
Либо публицистика. От кабаковского "Невозвращенца" (беллетризированная
статья-страшилка) до "Сладких песен сирен" Кривича и Ольгина (чрезвычайно
длинный фельетон). Ситуации. Безлюдье.
Фантастика как прием - это метафора. Гильгамеш. Христос. Лилипутия. Пища
Богов. Воланд. Солярианский Океан. Хармонтская Зона. Не просто зеркало -
микроскоп. Или телескоп. Стократное увеличение, тысячекратное увеличение...
чего?
Показать мучающегося человека? Нет ничего проще сейчас. Но, пользуясь
словами Стругацких, это значит увеличивать и без того неодолимую силу.
Твердить "плохо-плохо-плохо-будет-хуже-хуже-хуже" - запятнать себя
дальнейшим накручиванием общей паранойи, которая и без того захлестнула наш
новорожденный мир. Помимо прочего, подобное только на руку тем, кто спит и
видит загнать нас обратно в точку ноль.
Показать благоденствующего человека? Но это будет издевательством - вроде
голого конкурса на звание "Мисс Пайка" в блокадном Ленинграде.
Показать человека, борющегося за правое дело? Но с кем именно? Все и так
друг с другом борются, а толку - только похоронки...
Показать доброго человека? А что он делает? Как что? Раз добрый, то защищает
страждущих, следовательно, борется за правое дело. Ну, значит, если еще жив,
то уже кого-нибудь убил...
Показать светлое общество послезавтрашнего дня? Без особых там звездолетов,
убедительно, психологически достоверно; просто дать желанную перспективу:
люди любят друг друга и всласть работают...
А сколько получают?!
Да нет, не так уж страшно, ведь все, что происходит, это подчас даже смешно,
смешно до икоты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23