Далия ТРУСКИНОВСКАЯ,
г.Рига
КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ

Значит, скакала на косматом звере, а огненные кудри развевались и неслись
следом? И красоты была чудесной? И, взлетев на обрыв, удержала зверя и
громко расхохоталась? Да, пожалуй, я мог бы кое-что рассказать про эту
всадницу, господа мои, пожалуй, мог бы... да...
Возможно, и вы с ней знакомы, сами о том не подозревая, ежели бывали в
графстве Оверхилл лет этак двадцать назад. А точнее - незадолго до того,
как отправили в монастырь двух старших графских дочек и объявили о помолвке
младшей.
Стало быть, недели за три до этой самой помолвки, поздно вечером,
замковые ворота отворились и выпустили четырех всадников. Трое были
подвыпивший гостьрыцарь и его оруженосцы. Они к делу не относятся.
Четвертый выскочил, когда мост уже стали поднимать, обогнал тех троих и что
есть конского духу понесся по дороге. Стража что-то кричала ему вслед, но
он плевать хотел на стражу и скоро скрылся за поворотом.
Всаднику исполнилось, по моему соображению, лет девятнадцать. Из-под
бархатного пажеского берета выбивался целый водопад рыжих волос, прямо-таки
грива львиная. И эта неуправляемая шевелюра от скачки еще спуталась,
взвихрилась и стала как огромное помело.
Больше в чертах всадника не было ничего примечательного: белая кожа, как
у большинства рыжих, острый нос и подбородок, складная мальчишеская
фигурка... да, главное! Он рыдал в три ручья. И, простите, утирал парчовым
рукавом сопли из носа. А поскольку парча штука жесткая, нос у него сделался
малиновый.
Продолжая хлюпать носом, всадник свернул в лес и вынужден был придержать
коня, чтобы его не выбила из седла какая-нибудь хитрая ветка. В конце
концов, жеребчик и вовсе пошел шагом, а возле Березовых ворот встал как
вкопанный.
Если наши милости охотились в тех лесах, то должны знать Березовые
ворота. Если проедешь под ними, то попадешь на единственную, ведущую через
болото тропку, А ежели нет... Ну, вообразите себе две березы, друг к дружке
так наклонившиеся, что одна вроде как на плече у другой отдыхает. Это и
будут те ворота.
Возле них уже лет с полсотни нечистая сила пошаливала. Запирала их, что
ли? Вроде вон она, тропка, а между березами будто невидимую холстину
натянули, упрешься в нее грудью и ни тпру ни ну. А мимо берез идти - так с
головой и ухнешь...
Вот, значит, нашему пажу тоже кто-то незримый холстину натянул. И сидит
себе в кустах, ждет, что получится.
Я так полагаю, любой здравомыслящий человек плюнул бы на Березовые ворота
и домой отправился - мол, не судьба. Но пажик наш был слегка не в себе. И
как завопит он рыдающим голосишком!
- Бабка! - вопит. - Бабуля! Бабусенька! Я это, бабуля!..
Аж спящие птицы с веток посыпались от того вопля. Поорал он этак, поорал
- и замолк, прислушиваясь. А по тропке ему навстречу - шаги неторопливые. И
появляется старая ведьма в клетчатом платке до земли и с черным котом на
плече.
Ну, описывать ведьму, я думаю, ни к чему - только аппетит отбивать. А вот
кот у нее был необычный. Так сразу и не поймешь, чем он от прочих котов
отличается. Вроде как голова маловата, лапы крупноваты, клыки какие-то не
белые, а вовсе янтарного цвета, и кудлатый, что барбос. Однако ж кот, без
всякого сомнения. Должно быть, заморский.
Так что бредет эта расчудесная бабуля, скорчившись в три поглбели, и
бормочет:
- Ох, как вы мне все надоели!..
Шах увидел ее - с коня сорвался и обниматься к старухе норовит. Она даже
кулачишком замахивается - мол, отстань, а то плохо будет! А пажик схватил
ее в охапку и в щеку целует - тьфу, это ж надо... И говорит ей:
- Бабка Тиберия, что хочешь делай, только помоги! На тебя одна надежда!
Если же ты мне не поможешь - руки на себя наложу! Вот прямо на этих самых
березах и повешусь! Или в болото сигану! В общем, не жить мне на этом
свете...
- Из болота тебя, милый друг, болотные черти выпихнут,- спокойно отвечает
бабка, утираясь от его поцелуев.- И березовые ветки тебе не дадутся. Не для
того я эти ворота налаживала, чтобы на них дураки вешались. Ты лучше скажи
прямо - ничего сам не напутал?
- Ничего, бабуля - рапортует юный паж, преданно глядя ей в очи.
- В полночь на башню, под открытое небо вышел?
- Вышел!
- Догола разделся? Стыд не одолел?
- Разделся...
- И носочки снял? - допытывается бабка с намеком.
- Снял!
- И крест на животе углем начертил?
- Начертил!
И начинает этот безумец для убедительности камзолишко расстегивать, чтобы
мазню на пузе показать. Бабка на него руками замахала.
- Ты что же, так с той ночи и не мылся? - сурово спрашивает.- Тогда
извини, внучек, но тебя, неряху, за одно это никакая девушка не полюбит, не
говоря уже о молодой графине!
Задумался паж и опять рубаху в штаны затолкал.
- Я думал, чем дольше крест продержится, тем лучше... Для крепости
заклинания...
Усмехнулась бабка.
- Тоже мне, знаток нашелся... Что дальше делал?
- Лег, на Луну смотрел. Потом семь раз заклинание повторил. Уголь
раскрошил, в стакан с водой всыпал. Оделся. Вниз спустился. На ее порог
побрызгал...
- На порог спальни?
- Ты же сама велела, бабуля,- на порог спальни! И шерстяные ниточки
связал, под половицу засунул.
- Странно...- задумалась ведьма.- Не действует мое колдовство... Погоди!
Вода в стакане была ключевая?
- Нарочно днем к ключу бегал!
- Уголь - еловый?
- Сама же ты мне, бабка Тиберия, дала этот уголек!
- Верно... Шерстяные ниточки-красные?
- Самые что ни на есть красные! Из корзинки у старой графини утащил, она
любит шерстью вышивать.
- Ну, тогда...- старуха помолчала, хмыкая и как-то странно причавкивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9