— Выйдет ли?За окном темнела синева вечера. Люстры засверкали ярче. Свет, дробясь о хрустальные подвески, сыпал искрами всех цветов радуги. А в это время с каждой минутой меркли лица ожидавших. Словно в отместку им за дни забвения, Потемкин так и не вышел.— Не в духе князь, — разочарованно прошептал один из ожидавших в приемной вельмож.— Хандрит…— Ипохондрия… Ныне даже цирюльника прогнал…— И это в день милости государыни…Пугливо озираясь, шепотком переговариваясь, гости один за другим удалились. Миллионная пустела. В раззолоченных покоях установилось безмолвие.А Николенька все сидел в углу в глубоком кресле и наивно ждал.— Что же вы, господин сержант, выжидаете? — бесцеремонно спросил его адъютант.Демидов поднялся и увидел, что письмо батюшки все еще сиротливо лежит на столе.— Жду, когда вручите. Иначе не уйду отсюда! — набравшись духу, сказал он.Адъютант улыбнулся. То ли храбрость молодого гвардейца покорила его, то ли он решил потешиться над неопытным офицериком, не испытавшим на себе гнева светлейшего.— Хорошо, письмо ваше, господин сержант, вручу немедленно! — вдруг уступчиво согласился он. — Только за последствия не ручаюсь!Схватив со стола письмо, позванивая шпорами, он поспешно удалился во внутренние покои…Спустя минуту Николенька заслышал недовольное рычание, и вслед за тем из княжеских апартаментов выбежал раскрасневшийся адъютант.— Прощу! — торопливо пригласил он Демидова и повел его за собой, сам распахивая перед ним двери. Николенька робел, но, скрывая это, твердой поступью шел за адъютантом, который раскрыл последнюю дверь и доложил громко:— Демидов, ваша светлость!В большой комнате, ярко освещенной люстрами, на широком диване сидел в незастегнутом халате одноглазый великан. Всей пятерней он с наслаждением чесал свою широкую волосатую грудь. Голубой, чуть навыкате глаз недовольно уставился в Демидова.«Потемкин», — догадался Николенька и в немом восхищении застыл у двери.Несмотря на халат, неряшливость, лицо князя и его рост поразили уральца. Перед ним сидел богатырь, могучий в плечах, с красивым холеным лицом.Потемкин не сводил с гвардии сержанта проницательного взгляда.— Демидов! — заговорил он и поманил к себе. — А ну, покажись!Николенька шагнул вперед и стоял перед князем ни жив ни мертв. Потемкин внимательно оглядел гостя.— Дерзок! Как смел попасть мне на глаза?— Батюшка приказал! — твердо выговорил сержант.— Батюшка! — усмехнулся князь, и на мгновенье сверкнули его чистые ровные зубы. — У батюшки твоего кость пошире и хватка похлеще! А ты — жидковат… В шахматы играешь? — неожиданно спросил он.— Играю, ваше сиятельство, — поклонился Николенька.— Садись! — указал Потемкин на кресло перед шахматным столиком. Сам он удивительно легко и живо поднялся с дивана и уселся напротив Демидова.Николенька поспешно расставил на доске фигуры. Князь молча оперся локтями на стол, зажал между ладонями свою крупную голову и внимательно смотрел на фигуры. Лоб у него был высокий, округлый. Потемкин поднял приятно выгнутые темные брови и глуховато предложил:— Начинай, Демидов!Николенька украдкой взглянул на руку Потемкина. На большом пальце князя блестел перстень из червонного золота: тонкая змейка, сверкая чешуей, обвила перст, глаза ее — из алабандина, а на жале искрой брызнул вкрапленный адамант. Пониже змеиной головки сиял камень хризопраз…— Что же ты медлишь? — повторил Потемкин, и Николенька, быстро сообразив, передвинул фигуру.Мисс Джесси не раз удивлялась преуспеванию питомца в шахматной игре. И как пригодилось это искусство Николеньке сейчас!Потемкин двинул офицера, но Демидов, помедлив лишь минуту, понял его ход и передвинул пешку…Погруженные в игру, они забыли обо всем. Казалось, все сосредоточилось на шахматной доске. Где-то звонко пробили куранты. Адъютант исчез…Потемкин изредка отрывался от фигур, изумленно разглядывая Демидова. Николенька не щадил самолюбия князя: беспощадно наседал и, сделав неожиданно удачный ход, весело объявил:— Мат королю!Князь вскочил, сбросил со стола шахматы. Голубой глаз его сверкнул, лицо налилось темно-сизым румянцем.— Как ты смел позволить себе это! — взбешенно закричал он.— Ваше сиятельство, игра велась по чести! — смело глядя Потемкину в глаза, вымолвил Николенька.— Да я всегда выигрывал! — закричал князь и ероша волосы, возбужденно прошелся по комнате.— Я не знал здешних порядков, — учтиво ответил сержант.— Шельмец! — не унимался Потемкин. — Выходит, меня надували?Он набежал на Демидова, но юнец бестрепетно стоял перед ним, не сводя влюбленных глаз.— Не нашелся покривить душой. Виноват, ваше сиятельство! — чистосердечно признался Николенька.Внезапная улыбка озарила лицо Потемкина. Он засмеялся и хлопнул Демидова по плечу.— Молодец! Потемкина не побоялся. Ай, молодец! Прямая душа! — Он снял с руки перстень — золотую змейку — и вручил сержанту: — Бери и уходи немедля!Николенька откланялся и стал отступать к двери. Они вдруг сами распахнулись, и перед Демидовым предстал улыбающийся адъютант. Провожая Николеньку через покои, он весело сказал ему:— Вам повезло, господин гвардии сержант. Еще того не бывало, чтобы так быстро «в случай» попасть!— Ну, это вы напрасно! — дерзко отозвался Николенька. — Демидовы не случаем славны, а заводами! — Шумно звеня шпорами, он стал быстро спускаться с лестницы…
Потемкин не забыл просьб Никиты Акинфиевича Демидова. Гвардии сержанта вызвали в полк и объявили ему, что он записан на предстоящую неделю в «уборные». В ту пору так именовались сержанты, вызываемые во дворец на дежурство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40