— Послушай, ты! — проговорил я более строгим голосом. — Посмотри мне в глаза! Ты меня слышишь?В ответ молчание. Здоровой правой рукой я взял его за голову и резко повернул лицом к себе.— Больно… — охнул он тихо.Я, видимо, коснулся ушибленного палкой места. Сам виноват в том, что я причинил ему боль.— Не упрямься! — предостерег я его. — Ты в моих руках! Я тебе ничего плохого не сделаю, если ты меня не вынудишь… Как тебя зовут? — снова спросил я, на этот раз мягче.— Арнак, — пробормотал он вполголоса.— Ах да, действительно, — вспомнил я, — Арнак! А тот, второй, твой приятель, — указал я движением головы в сторону леса, — его как зовут?Молчание. Юноша отвернулся от меня и уставился в угол пещеры.— Кто он? — повысил я голос.Он не отвечал.— Смотри на меня! — крикнул я и подскочил к нему.Он решил, что я его ударю, и послушно повернул ко мне лицо. В глазах его читались беспокойство и страх, но в то же время и упрямство.— Не бей, господин!.. — проговорил он не то умоляюще, не то угрожающе.Я вспомнил, как наш изверг капитан издевался над юношей.— Арнак! — проговорил я менее суровым голосом. — Я сказал, что не трону тебя, если ты не будешь меня влить своим поведением. Не дури и отвечай мне честно. Кто тот, второй?— Вагура.— Индеец?Юноша утвердительно кивнул.— Это тот, твой приятель с нашего корабля?— Да, господин.— Как вы спаслись?— Мы плыли. Вода вынесла.— А кто уцелел, кроме вас?Арнак снова заколебался. Веки его чуть приметно дрогнули. Он закрыл глаза, чтобы я не приметил его смущения.— Кто же еще спасся? — настаивал я.— Он, — шепнул юноша нерешительно. — Но…Снова молчание.— Что «но»?— Но… он умер.Я догадался, что речь идет о капитане, и решил не касаться щекотливой темы, чтобы не смущать молодого индейца. Выяснить эту историю можно будет позже, в более удобную минуту. Важнее для меня сейчас было другое.— А кто еще спасся с корабля?— Больше никто, господин.— А на острове есть жители?— Нет, господин.— Ты уверен, что это необитаемый остров?— Да, господин.Сведения были утешительные. Я верил в их правдивость, так как прежде и сам пришел к тому же выводу. Мне жаль было беднягу Вильяма, чего я не мог сказать обо всей остальной команде. Это была банда головорезов, которых на корабле держал в повиновении безжалостный кулак капитана, зато на суше она была способна на любое, самое мерзкое преступление. На необитаемом острове жить с ними было бы невозможно.И вот я оказался перед лицом новой проблемы, проблемы двух юных индейцев. Что они представляли собой в действительности, я не имел ни малейшего понятия. Целые годы провели они в рабстве, их бесчеловечно истязали, над ними глумился негодяй-хозяин. В таких условиях, уродующих характер, что доброе могло в них развиться? Коварство, хитрость, вероломство, жестокость — как раз те качества, которые поселенцы и Считали свойственными индейцам, — в душах двух угнетенных юношей, несомненно, должны были расцвесть полным цветом.Об индейцах у меня было сложившееся мнение. С самого раннего детства сохранил я в памяти рассказы о жестоких схватках с краснокожими воинами, и, хотя в Вирджинии их давно уже истребили, до нас постоянно доходили страшные слухи из более отдаленных районов Запада.В истории моей семьи имеется немало кровавых эпизодов войны с индейцами. Моему прадеду, звавшемуся, как и я, Ян Бобер, через несколько лет после прибытия на американскую землю лишь волей случая удалось избежать смерти, когда индейцы неожиданно напали на английские поселки и поголовно уничтожили их обитателей.Отец мой, Томаш Бобер, в неполных двадцать лет добровольно вступил в армию прославленного Бэкона, очистившего от индейских племен всю долину реки Соскуиханны. В памяти моей свежи были страшные рассказы отца о нападении диких туземцев на землю английского пионера-поселенца, поставившего свой дом слишком глубоко в лесах, в стороне от своих земляков. Правда, затем индейцев постигла заслуженная кара. Отряд мстителей, в числе которых был и мой отец, не знал покоя до тех пор, пока поголовно не истребил в округе всех краснокожих, всех, вплоть до грудных младенцев. Этот рассказ, впервые услышанный мной еще в детском возрасте, произвел на меня неизгладимое впечатление и породил стойкую неприязнь к индейцам.— Почему ты хотел меня убить? — спросил я Арнака.Юноша не понял и посмотрел на меня вопрошающе.— Там, на южном берегу, несколько дней назад ты выстрелил в меня из лука, — пояснил я.— Это не я, — ответил он тихо. — Это Вагура.— Зачем он стрелял?— Ты — белый, господин.«Вот их благодарность! — с горечью подумал я. — Я спас его от смерти, а мне — стрела в спину. Неужели белый цвет моей кожи достаточный повод для убийства? Разве все белые одинаковы?»Но минуту спустя в голову мне пришла другая, более трезвая мысль:«А может быть, этих парней довели до такого состояния, что они уже не способны отличать белого от белого и всех считают законченными негодяями?»Арнак, будто угадавший ход моих мыслей, нерешительно оправдывался:— Вагура молодой… горячий…Луч восходящего солнца пробился в пещеру сквозь дыру в каменной кладке. Время шло, надо было искать выход из неясной ситуации и энергично брать инициативу в свои руки.— Арнак! — обратился я к индейцу. — Когда ты стоял привязанный к мачте, кто тебе ночью дал воду?Юноша смотрел на меня испытующе, но не отвечал.— Ты не помнишь?— Помню, — тихо проговорил он.— Так кто?— Ты, господин.— А ты знаешь, что из-за этого случилось?Он не совсем понял вопрос. Тогда я стал ему напоминать.— На следующий день был сбор команды на палубе, недалеко от твоей мачты, разве ты не видел?— Видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68