В Лесу
человеку гибель.
Раварта с плеском швырнула очищенную картофелину в ведро
с водой и заявила:
- А вот этого еще никто не доказал.
- Я и без доказательств знаю, - хмуро сказал Хальдор.
Раварта повторила, не выпуская папироски из уголка детского
рта:
- Я бы точно в Лес ушла, будь я мужиком.
- Ну и иди.
- Так я не мужик... - Она нехорошо улыбнулась. - Да, у вас у
всех одно на уме. Даже у такого хлюпика, как ты.
Она заложила ногу на ногу и откинулась назад.
- Ночью небось сидел у ворот третьей стены, ждал, когда
откроют? Я там была у них как-то... Представляешь, иду я по
Четырем Цветам уже вечером, как раз возле этих ворот. И вдруг
мне ужасно захотелось в туалет. Ну просто сил нет. Темно уже
было, не видно ничего. Я зашла на крыльцо одного дома,
облегчилась, ничего. Юбку отогнула, пошла. Вдруг - догоняет.
- Кто? - спросил Хальдор, живо заинтересованный рассказом.
- Ну - кто... Стражник из кольцевой охраны. "Идем, - говорит, -
в караульное, я давно слежу за твоим поведением". Я давай
вырываться. "Пусти, что я сделала ?" - "Это ты в караульном
будешь объяснять, что ты сделала". Ах, так! "Хорошо идем."
Засмеялась и пошла с ним. А что мне? Он идет рядом, злой такой.
Привел. Время позднее. Он сидит, я сижу. "Я,- говорит, - сейчас
напишу рапорт, а ты подпишешь". - "Что писать-то будешь?" -
"Поступок твой". - "А что я сделала?". "Сама знаешь, что". Он
позлился, потом зашаркал пером по бумажке поганой. Читает с
умным видом свое произведение: "Я, девица Раварта, справила
нужду на крыльце жилого дома уважаемого гражданина Асбранда,
так как поблизости не было ветхих строений..." Мне - что? Я
подписала, отдала ему. Опять сидим. Я говорю: "Все? Я домой
хочу". - "Домой хочешь? Слушай, - говорит, - пойдем со мной, тут
одна комнатка за складом пустая есть... А потом пойдешь домой".
Мне так противно стало! Тьфу! "Лучше я тут посижу всю ночь". -
"Дело хозяйское". И вижу, что убить меня готов, так злится. Тут
начальник его входит, тоже козел большой, я его знаю...
- Откуда ты его знаешь, Раварта?
- По делам своим, - уклончиво ответила девица. - Ну вот. "Ах,
говорит, какая хорошенькая девочка!" И все так шуточкой. "В чем
же это она у нас провинилась?" Тут он ему бумагу мою показал.
Этот - ко мне: "Неужели из-за такой мелочи всю ночь тут на лавке
сидеть?" Стражник-то мне мигает: молчи, мол. Как же, стану я
молчать! "Нет, - говорю, - сейчас я с господином стражником пойду
в пустую комнатку за складом..." Он побелел, даже губы белые
стали. А мне - что? "Иди,- говорит, - девочка, и больше так не
шути". И вытолкал вон.
Хальдор знал, что Раварта не наделена даром сочинительства и
все ее многочисленные рассказы о жизни - чистая правда. Он
тяжело поднялся.
- Пойду все-таки доделаю эту несчастную юбку, - сказал он. -
Позови меня, когда картошка сварится. Сил нет, как есть охота.
- Иди-иди,- отозвалась она. - Труженик иглы.

4.

Поскольку к назначенному сроку Хальдор не успел закончить
работу, служанка, присланная госпожой Торельв, ушла ни с чем, и
на утро Гисли вынужден был привести свою внешность в более-
менее приличный вид, дабы самолично, заглаживая вину, отнести
заказ клиентке. Для большей помпы он взял с собой Хальдора,
поручив ему нести корзину и делать умное лицо. Хальдор, в свою
очередь, предлагал взять с собой еще Раварту, но девица заявила,
что видела все это в гробу, и гордо удалилась, шлепая кожаными
ботинками без задников, которые при каждом шаге приклеивались
к ее голым пяткам.
Они прошли Шлем Бриона и оказались возле ворот, ведущих в
Желтые Камни. Хальдор ощутил, что сердце бьется у него где-то в
области желудка. Он мог сколько угодно кричать в пьяном виде у
"Зеленоглазой Блондинки", что хилые аристократишки по сути
своей - выродки, недоумки и слабаки, но теперь, когда он стоял у
ослепительно белой стойки и смотрел на подтянутых, стройных
Рыцарей Ордена Шлема, одетых в легкие изящные доспехи, ему
было не по себе. Он видел себя рядом с ними словно со стороны -
паршивую дворнягу рядом с породистыми гончими. И рост не тот, и
выправка не та, об осанке говорить не приходится, что касается
манер - одни слезы...
Гисли, слегка приседая и прижимая к груди руки, с чувством
объяснял офицерам, кто они и зачем идут в Желтые Камни. Они
еле слушали, изредка бросая на него незлобивые взгляды, словно
желая еще раз удостовериться в том, что бывают же на земле
подобные чудеса. Наконец, он им явно надоел, и начальник
караула, зевнув, махнул рукой. Гисли и сопровождающий его
Хальдор шмыгнули мимо и пошли по широкой, непривычно чистой
улице. Хальдор сутулился больше обычного и загребал башмаками.
Его мучило острое желание плюнуть на мостовую.
А Гисли был в восторге. С наивной радостью он вертел головой,
рассматривая высокие дома с большими окнами, голубыми и
мутными, как глаза молочного щенка. Если бы у него был хвост, он
непременно бы им вилял. Возле дома с позолоченными грифонами
под красной кирпичной крышей на клумбе даже росли какие-то
чахлые цветочки, чего Хальдор вообще никогда раньше не
наблюдал в Светлом Городе.
Они свернули за угол, потом прошли длинную, относительно
прямую улицу, сплошь застроенную белыми домами с тонким
узором каркасов - черных, красных и коричневых - и оказались на
площади. Площадь была окружена легкими, изящными строениями с
башенками и галереями. Арки капризно изгибались и ломались в
высшей точке изгиба. По капителям колонн прыгали каменные рыбы
и львы, обвитые каменным же виноградом, лозы спускались на
колонны, заканчиваясь завитком.
1 2 3 4 5 6 7 8