Мостовая здесь была выложена
разноцветными плоскими камнями. Над колодцем стояла статуя
богини с волосами из чистого золота, к которой ластился кот,
вырезанный из какого-то светящегося в солнечном свете камня.
Хальдор тихонько вздохнул и переложил корзину из правой
руки в левую. У него стали уставать руки. Он прищурил глаза,
чтобы получше рассмотреть удивительную статую.
- Это Фригг, - пояснил Гисли, который все время искоса
наблюдал за Хальдором, видимо, опасаясь какой-нибудь выходки с
его стороны. - Покровительница нашего Светлого Города.
Хальдор медленно перевел взгляд на него. На фоне этих
чистых, ухоженных строений, в ослепительных лучах золотоволосой
Фригг, чахлая фигура мастера в заношенной одежде, которая,
видимо, лет десять назад была Гисли впору, но сейчас болталась
мешком на его исхудавшем от пьянства и недоедания теле,
выглядела на редкость выразительно. Хальдор был уверен,что и сам
он выглядит не лучше. Страшная злоба захлестнула его.
Гисли вздохнул и посмотрел в полыхавшие ненавистью глаза
Хальдора с таким тихим покорным пониманием, что юноше стало не
по себе. Пьянчуга Гисли был человеком чутким и по-своему
беззащитным, в отличие от Хальдора, питомца городских окраин,
где вырастают личности замкнутые, нервные и жестокие.
- Когда разделаемся с твоей Торельв, мы пойдем куда-нибудь
пожрать? - буркнул Хальдор, глядя себе под ноги.
- Хорошо, - кивнул мастер. - Только веди себя тихо.
С Торельв они разделались на удивление быстро. Служанка,
открывшая дверь, едва взглянула на обоих, сунула Гисли заранее
приготовленные деньги, забрала корзину и засеменила наверх, а
неведомо откуда взявшийся кучер, толстый, могучий, пахнущий
навозом, ловко выставил обоих вон. Гисли, оказавшись возле
запертой двери, окинул ее последним взглядом и зашаркал прочь.
Хальдор плелся за ним.
Гисли остановился возле небольшого кабачка, который
назывался "Автопортрет Дюрера". Из-за полуоткрытой двери
доносились довольно аппетитные запахи. Хальдор,
раздосадованный, раздраженный, уставший от самого себя, молча
прошел мимо мастера в эту соблазняющую дверь. Мастер с
опаской последовал за ним.
Они оказались в помещении, сплошь обтянутом плюшем
розового цвета. Несколько каминов серого резного мрамора
выделялись на этом фоне, причем барельефы изображали
странных животных, состоящих из львиной морды и львиной лапы.
Туловище у этих созданий напрочь отсутствовало. Огня в каминах
также не было и, судя по всему, они и не были предназначены для
отпления. Дрова, лежавшие между львиных лап, были покрыты
густым слоем пыли. Главным украшением заведения была картина,
давшая название кабачку, - портрет молодого человека с длинными
волосами и длинным носом, сработанный топорно, с удивительно
наивным самодовольством. Вероятно, это и был пресловутый
Дюрер.
Гисли заказал пять кружек пива. Девушка, стоявшая за
стойкой, медленно повернулась в сторону Гисли. Стойка была
высокой, и Гисли едва был виден из-за стойки. Зато девушка была
видна хорошо - в золотистом платье, с волосами, перевитыми
серебряными шнурами, с удивленными, обведенными синим
карандашом глазами.
Ее нежные руки запорхали над пивными кружками. Хальдор
вспомнил почему-то шрамы на запястьях Раварты. Гисли таскал
кружки к занятому ими столику с таким видом, словно выполнял
трудную работу. Он суетился, налетал на других посетителей и на
их стулья, расплескивая на себя пену. Девушка, облокотившись на
стойку, насмешливо смотрела на них, чуть приподняв круглые
плечики. Гисли решительно не обращал на это никакого внимания,
а Хальдор, изнемогая от досады, ответил ей прямым и наглым
взглядом. Она усмехнулась так, что он покраснел.
Гисли торопливо глотал пиво.
- Пожрать бы лучше взял, - с досадой сказал Хальдор.
- Траты те же, а удовольствия меньше, - отзвался мастер.
Девица за стойкой еще раз смерила Хальдора взглядом и
брезгливо поджала губы.
Хальдор медленно опорожнил свою кружку, неторопливо
размахнулся и запустил ею в плюшевую стену. Ему показалось, что
осколки не сразу опали на пол, они всплеснули в воздухе, как
брызги, подхваченные ветром, нежно и тихо зазвенев, а потом
начали падать на мраморные львиные головы.
Девушка в золотом платье, полуоткрыв розовый рот, смотрела
на это замедленное падение стекла. Хальдор протянул руку ко
второй кружке и так же невозмутимо размахнулся и швырнул и ее.
Он попал в угол рамы автопортрета Дюрера, и картина
перекосилась, забрызганная пивной пеной. Он не чувствовал ни
гнева, ни ярости. Возбуждение, колотившее его все это время,
улеглось, и теперь он понимал, что наконец-то делает именно то,
что нужно. Третья кружка была еще полной. Он метнул ее, как
снаряд, и по розовому плюшу расползлось безобразное пятно.
Хальдор улыбнулся. Он не мог объяснить, зачем он это делает, но
он был счастлив.
Гисли опомнился первым из всех, кто был в кабачке. Он
вскочил и бросился к выходу. Девица взвизгнула и попыталась его
задержать, но запуталась в многочисленных перегородках и
бочках, преграждавших ей путь из-за стойки в зал. Хальдор быстро
глотнул пива из последней кружки и, бросив ее на столе, выскочил
вслед за Гисли.
Гисли не стал терять времени на разговоры и препирательства,
схватил Хальдора за руку и потащил его в боковой переулок.
Солдаты кольцевой охраны, мобилизованные девицей, топали где-то
неподалеку, обсуждая на ходу планы поимки негодяев.
1 2 3 4 5 6 7 8