Снегопад немного уменьшился, потом прекратился совсем. Ночной ветер прогнал облака, и в свете ясной луны черные камни Баккипа мрачно блестели на фоне моря. Желтые огни горели в оружейных башнях и у боковых ворот.
– Мы дома, – тихо сказал Баррич.
Мы съехали с последнего холма на дорогу и направились к Главным воротам Баккипа. Молодой солдат стоял на посту. Он опустил пику, загородив дорогу, и потребовал назвать наши имена. Баррич откинул с лица капюшон, но парень не пошевелился.
– Я Баррич, начальник конюшен! – грозно сообщил ему Баррич. – Я начальник конюшен здесь дольше, чем ты живешь на свете. Я чувствую, что мне следовало бы спросить тебя, что ты тут делаешь у моих ворот!
Прежде чем испуганный парень успел ответить, раздался грохот, и из сторожевой будки выбежали солдаты.
– Это действительно Баррич! – воскликнул караульный сержант. Баррич мгновенно оказался в центре толпы. Все выкрикивали приветствия, смеялись и шумели, а мы с Хендсом сидели на своих усталых лошадях в стороне от общей суеты. Сержант, некто Блейд, наконец прикрикнул на солдат, и они замолчали. Это было сделано прежде всего для того, чтобы он получил возможность высказаться.
– Мы не ждали тебя до весны, – заявил крепкий старый солдат, – и нам сказали, что вернуться может не тот человек, который уехал отсюда. Но ты неплохо выглядишь, вот оно как. Самую малость замерз, и одет по-чужеземному, и пара новых шрамов – но это все ж таки ты. Говорили, что ты сильно покалечен, а бастард так и совсем помер. Чума или отрава...
Баррич засмеялся и поднял руки, чтобы все могли оценить его горскую одежду. На мгновение я увидел Баррича таким, каким, по всей вероятности, они видели его, – в лиловых стеганых штанах и высоких ботинках. Я уже не удивлялся, что нас остановили у ворот. Но продолжал удивляться дошедшим до Баккипа слухам.
– Кто сказал, что бастард умер? – с любопытством спросил я.
– А кто спросил? – в свою очередь поинтересовался Блейд. Он посмотрел мне в глаза, оглядел мою одежду и... не узнал меня. Но когда я выпрямился в седле, он отшатнулся. До сего дня я думаю, что он узнал Суути и только поэтому понял, кто перед ним. Он не скрывал своего потрясения:
– Ф-фитц? От тебя меньше половины осталось. Ты выглядишь, как будто у тебя была бубонная чума. – В первый раз я осознал, насколько плохо выглядел для тех, кто знал меня раньше.
– Кто сказал, что я был отравлен или заболел чумой? – тихо повторил я.
Блейд вздрогнул и оглянулся через плечо:
– О, никто. Ну, никто конкретно. Знаешь, как это бывает? Когда ты не вернулся с остальными, кто-то предполагал одно, кто-то другое, и скоро получилось, что мы просто это знаем. Слухи, болтовня в сторожевой комнате, солдатские пересуды. Мы думали, почему это ты не вернулся, вот и все. Никто не верил тому, что говорили. Мы сами слишком много слухов распустили, чтобы хоть немного верить другим. Мы просто удивлялись, почему это Баррич и Хендс так долго не возвращаются.
Он наконец заметил, что повторяется, и замолчал под моим спокойным взглядом. Я дал молчанию продлиться достаточно долго для того, чтобы все поняли, что я не намерен отвечать на этот вопрос. Потом, пожав плечами, я сменил тему:
– Ничего страшного. Не волнуйся, Блейд. Но можешь рассказать всем, что с бастардом еще не покончено. Чума или яд, вы должны были бы знать, что Баррич вылечит меня от чего угодно. Я жив и здоров. Я только выгляжу как труп.
– Ой, Фитц, парень, я не это имел в виду. Это просто...
– Я говорю, не волнуйся, Блейд. Что сказано, то сказано.
– Ну и ладно, сир, – согласился он. Я кивнул и, поглядев на Баррича, обнаружил, что он странно на меня смотрит. Когда я обернулся, чтобы обменяться удивленным взглядом с Хендсом, то увидел в его глазах то же потрясение. Я не смог угадать причину.
– Что ж, спокойной ночи, сержант. Не брани своего человека с пикой. Он хорошо сделал, что остановил чужеземцев у ворот Баккипа.
– Да, сир. Спокойной ночи, сир. – Он четко отсалютовал мне, огромные деревянные ворота распахнулись перед нами, и мы въехали в замок. Суути подняла голову, и усталость, казалось, слетела с нее. Лошадь Хендса за моей спиной тихо заржала, а кобыла Баррича фыркнула. Никогда прежде дорога от стены замка до конюшен не казалась мне такой долгой. Пока Хендс слезал с лошади, Баррич поймал меня за рукав и придержал. Хендс приветствовал сонного конюшего, который вышел нам навстречу.
– Мы довольно долго были в Горном Королевстве, Фитц, – тихим голосом предупредил меня Баррич, – там, наверху, никого не волнует, на какой стороне простыни ты родился. Но теперь мы дома. Здесь сын Чивэла не принц, а бастард.
– Понятно, – я был уязвлен его прямотой, – я знал это всю свою жизнь. Жил с этим всю свою жизнь.
– Жил. – согласился Баррич. Странное выражение появилось у него на лице – улыбка, одновременно недоверчивая и гордая. – Почему же ты требуешь доклада у сержанта и раздаешь похвалы так шустро, как будто ты сам Чивэл? Я едва поверил, услышав, как ты разговариваешь, и, увидев, как эти люди подчиняются. Ты даже не заметил, как они тебя слушали, ты даже не понял, что стал распоряжаться вместо меня.
Я почувствовал, как краска медленно заливает мое лицо. В Горном Королевстве все обращались со мной так, словно я настоящий принц, а не принц-бастард. Неужели я так быстро привык к этому высокому положению?
Баррич усмехнулся, глядя на выражение моего лица, потом посерьезнел.
– Фитц, ты должен снова стать осторожным. Не поднимай глаз и не вскидывай голову, как молодой жеребец. Регал воспримет это как вызов, а мы не готовы к вызову. Пока. Может быть, никогда и не будем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37