— Он хлопнул Сорака по плечу. — Особенно с таким бойцом за спиной.
— Ага, вот теперь мне все стало ясно, — сказал Сорак. — Я — средство безопасности.
— За деньги Дома Джамри, — сказал Киеран. — Но с теми деньгами, которые они платят мне, я легко могу позволить себе добавочный бонус. Ты должен хранить глаза и уши открытыми, мой друг, и смотреть за моей спиной, и это точно стоит того.
— Ну, теперь и мне стало любопытно, — сказал Сорак.
Киеран улыбнулся. — Я же говорил, что мы думаем одинаково.
Седьмая Глава
Была почти полночь, и почти весь город спал, отделенный от особняка Главного Штаба Дома Энке крепкими высокими стенами. Только несколько домов удовольствий и игральных домов оставались открытыми всю ночь, обслуживая главным образом наемников и путешественников, остановившихся в Актаруке ненадолго по дороге в один из семи великих городов Пустых Земель. По большей части жители Алтарука рано ложились спать и рано вставали. В это время ночью на улицах города было довольно холодно, и мало кто из людей шел по почти пустынным улицам. Ночь казалась тихой и мирной.
Лорд Энке стоял на открытой, залитой лунным светом веранде своих личных комнат, находившихся на четвертом этаже, в западном крыле особняка. Глядя на город, он опять поразился тому, как тот вырос за последние несколько лет. Не поворачивая головы он говорил с одетым в черное человеком, стоявшем в тени за его спиной.
— Вы знаете, когда я был мальчиком, я ненавидел это место, — сказал он. — Я мечтал уехать далеко отсюда, в один из по настоящему больших городов, таких как Тир, Нибенай или Балик. Тогда Алтарук был не многим больше, чем пограничная крепость в центре ничего, точка на вершине дельты, крошечный поселок грубых и жестких людей, приютившийся под защитой гор.
— Но он был горлышком караванных путей, — продолжал Энке. — Они приходили с юга из Урика, или с юго-востока из Тира, а потом уходили в Балик, Галг или Нибенай, потом приходили другие, из Раама или Драя, и все они шли через эту крепость.
— Но он быстро вырос, — сказал закутанный в темный плащ человек грубым и хриплым голосом, выдававшим его возраст.
— И он по-прежнему растет, — сказал Энке, глядя вниз. — Кто бы мог подумать, что грубый авнпост, поджариваемый солнцем и овеваемый всеми ветрами пустыни, станет цветущим городом.
— Мой отец, Лорд Энке Старший, разглядел возможности Алтарука. Его игорный дом в Тире помог ему создать торговую империю — Дом Энке. Мужество, характер и удача помогли ему в том, чего молодые аристократы добивались благодаря своей голубой крови. Аристократы вроде Джамри.
— Вот так и началось это знаменитое соперничество, — заметил закутанный в плащ человек.
— Да, — сказал Энке, поворачивая лицо к своему гостю. — Оно росло вместе с Алтаруком, соперничество между простолюдином и аристократом. И оно разорило и ввергло в нищету все остальные торговые дома Алтарука. Мой отец добился того, что его внесли в книгу знатных семей, стал аристократом, но Джамри никогда не разрешали ему забыть его скромного происхождения. «Из грязи в князи» — вот как они относились к нему.
— Когда я родился, у Лорда Джамри уже был сын. Они соревновались даже в этом, стремясь первым приобрести наследника. Но судьба смеялась над ними обоими и они были отцами только дечерей. У Старшего Джамри их было восемь, от трех разных жен, и у меня семь старших сестер. Первая жена моего отца родила ему четырех дочерей и умерла, рождая пятую, а моя мать подарила ему еще двоих девочек, прежде чем родить меня. Мне дали имя отца, как знак гордости за это достижение, но к тому времени третья жена Джамри уже родила сына, и ему был ровно год. В результате мы оба выросли, заочно ненавидя друг друга.
Энке опять повернулся и взглянул на город, с видом собственника. — Оба основателя теперь стары и немощны, неспособны даже встать на ноги без посторонней помощи, но старая вражда все еще горит между нашими Домами. Это все, о чем может говорить мой отец. Старое соперничество.
— Но и вы, похоже, думаете также.
— Да, — со вздохом сказал Энке. — Мы, наследники, унаследовали как свои Дома, так и свою ненависть. Но если Старший Джамри был умный, жестокий и рассчетливый делец, то нынешний Джамри просто самодовольный хлыщ, уверенный и в своем превосходстве и в своем богатстве. Он никогда не смотрел на Дом Энке как на серьезную угрозу своим делам.
— Именно поэтому я играю роль рассеянного повесы, — сказал Энке, опять поворачиваясь лицом к гостю. — Меня часто видят в домах удовольствия и игральных дома, где я пью и трачу деньги без счета. Я провожу время с падшими женщинами, а молодой Джамри удачно женился на дочери Виконта Томбладора, укрепив тем самым союз с этим домом. И Джамри немедленно обрюхатил свою молодую жену, чтобы обеспечить себе наследника, а я остаюсь бездетным холостяком, с виду больше заинтересованным в том, чтобы промотать состояние моего отца, а не увеличить его.
— Так что молодой Джамри глядит на меня со снисхождением и презрением, считая меня слабым и ленивым. А договор, который я подписал с ним и согласно которому Дом Джамри является старшим торговым партнером, только укрепил его мнение. И это в точности то, что я хочу, чтобы он думал.
— Усыпить его подозрения ложным чувством безопасности, — сказал закутанный в плащ человек, кивая головой.
— В точности, — сказал Энке, облокачиваясь спиной о парапет. — Я все еще молод и у меня есть достаточно времени на то, чтобы подобрать подходящую жену и начать семейную жизнь… после того, как я уничтожу своего соперника. И я не согласен ни на что меньшее, только полное уничтожение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77