Мир угасает,
приближается наш конец... не для нас самих, быть может, но все же
приближается. А мы всегда любили оставлять о себе память.
Знайте же, что повергла нас в руины Моргейн, принятая в род Кайя,
Моргин-Анхаран, называемая Белой Королевой, носящая перо чайки, - она была
самой смертью, сошедшей на нас. Это Моргейн погасила на севере последний
очаг, разрушила Охтидж-ин и опустошила эти земли.
Задолго до нынешнего века она уже была проклятьем нашей земли, ибо
она ездит в сопровождении людей тьмы, живших здесь за тысячи лет до нас.
Ибо тот, кто едет перед ней, и тот, кто едет за ней, ликом и прочим всем
неотличимы - и точно так же неотличимы они от нее.
Теперь мы видим наше величие только во сне, я и моя королева, а все
остальное унесла с собой Моргейн.
Надпись на камне на бесплодном острове Шиюн

1
Равнина уступила лесу, и лес сомкнулся над ними, но они не
останавливались для привала до тех пор, пока не опустились зеленые тени и
не наступили зеленые сумерки.
Вейни остановился, чтобы глянуть назад, и облегченно вздохнул. Они
ехали дальше, пока не стало совсем темно, и наконец Моргейн натянула
поводья серого Сиптаха, заметив небольшую поляну возле ручья, под сенью
старых деревьев. Это было тихое, красивое место, хотя и здесь с ними
оставался тот страх, что не покидал их все эти дни.
- Лучше этого места нам не найти, - сказал Вейни, и Моргейн кивнула,
устало спрыгивая с коня.
- Я стреножу Сиптаха, - сказала она, когда ее спутник спешился. Это
было его обязанностью - стреножить лошадей, разводить огонь, всячески
заботится об удобствах для Моргейн. Таков был долг илина, для того только
и существующего, чтобы служить своей госпоже. Но они скакали очень долго,
больше дня, у него болели раны и потому он рад был ее помощи. Он распряг
свою кобылу, вычистил ее скребницей, расчесал ей гриву - в последние дни
ей тоже было нелегко, она нуждалось в хорошем отдыхе. Кобыла была не
лучшей парой для серого жеребца Моргейн, но она была вынослива и имела еще
и другие достоинства. К тому же, она была подарком. Подарком девушки. Он
не смог бы забыть об этом, даже если бы захотел. Потому-то он и заботился
о маленькой шиюнской кобыле с такой тщательностью. А также потому, что
родом он был из Карша, страны, где дети привыкают сидеть в седле раньше,
чем ходить по земле. Плохое обращение с лошадьми всегда вызывало в его
душе боль.
Он забрался в гущу леса, набрал охапку хвороста, что оказалось вовсе
нетрудно, и принес этот хворост Моргейн, - та уже развела небольшой
костерок. Для нее это было тоже вовсе несложно, ибо для этого у нее были
такие средства, о которых он предпочитал не думать. Они были очень
непохожими друг на друга, он и она, вооруженные одинаково, как все воины
Эндара-Карша, одетые в кожу и металл, на нем коричневая кожа, на ней -
черная; ее кольчуга из продолговатых звеньев, серебристая, не похожая ни
на одну из кольчуг, его - самая простая, из обычных широких колец. Но он,
в отличие от Моргейн, принадлежал к человеческой породе. Волосы и глаза
его были бурыми, как земля Эндара-Карша, у нее глаза были бледно-серые, а
волосы как утренний иней - волосы кел, древнего прекрасного врага рода
человеческого, за которым по пятам всегда следовало зло. Она отрицала, что
принадлежала к их роду, однако у него было другое мнение: он считал, что
она просто не хранит верности своим сородичам.
Он внимательно смотрел на разведенный ею костер и прислушивался, все
время прислушивался. Где-то неподалеку были враги, он не верил этой земле,
оба они были здесь чужими. Но огонек был невелик, и лес надежно скрывал
их. Они уже столько дней были лишены тепла, и отдых был им просто
необходим.
При свете костра они разделили друг с другом скудные оставшиеся у них
припасы. О том, что запасы иссякают, они не беспокоились - судя по всему,
в окрестностях водилась дичь. Они оставили до завтра лишь немного
черствого хлеба, а затем Вейни, которому приходилось в дороге спать лишь в
седле, с радостью согласился отдыхать первым. Моргейн осталась нести вахту
около костра.
Но Моргейн взялась за рукоять меча, зачем-то вытащила его из ножен...
и сон с него как рукой сняло.
Меч этот назывался Подменыш - злое имя подлой вещи. Он не любил
находиться рядом с ним, был ли меч обнажен или в ножнах, однако он
принадлежал ей, и потому выбора у него не было. На вид это был меч с
рукоятью в виде дракона работы мастеров Кориса в Эндаре, умерших за сотни
лет до его рождения, лезвие которого, однако, оканчивалось кристаллом.
Прекрасные руны, искусно вырезанные на нем, поигрывали опаловыми красками.
Но не стоило смотреть на эти краски, они отупляли чувства, хотя можно было
без опаски прикоснуться к мечу, когда сила его находилась в сокрытии под
ножнами. Он не знал этого наверняка и никогда не пытался узнать, но
Моргейн ни разу не подавала виду, что боится меча, как не боялась и
сейчас. Она встала, а затем вытащила его из ножен.
Вспыхнули опаловые краски, освещая все вокруг странным светом. Стало
светло как днем. Тьма превратилась в колодец вокруг острия меча, и вид у
него от этого стал еще более жутким. Завыл ветер. Подменыш брал силу из
Врат и сам был Вратами, хотя никто не рискнул бы пройти через них.
Он всегда был связан с источником своей силы и светился более ярко,
когда острие его было направлено на Врата. Моргейн стала искать, ведя
острием по кругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14