-- Конечно, я готова к тебе прислушаться.-- Она чувствовала, как ей жалко отца.-- Мне нужен твой совет, поэтому я и попросила тебя прийти. Ты ведь такой надежный.-- И мягко улыбнулась ему.-- В конце концов, ты первый посоветовал мне постричься, помнишь?
Мистер Клей тоже улыбнулся, довольный. Потягивал свою выпивку, положив красивые, холеные руки на столик перед собой, и тихо разговаривал с дочерью. Она все разглядывала с любопытством посетителей в баре, а он рассказывал ей о друзьях по колледжу, о людях, с которыми нашел возможным связать всю свою жизнь; делился накопившимися за долгие годы воспоминаниями об установленных важных контактах.
В бар вошла новая компания -- двое мужчин и две женщины, у всех раскрасневшиеся от холода лица,-- быть может, приехали в автомобиле с открытым верхом. Один похож на всех здесь -- в хорошо сшитом двубортном костюме, с теми же типично "безразмерными" английскими ступнями. Женщины помоложе его,-- соседки тех, что пришли сюда раньше. Второй -- громадного роста, полный, в твидовом костюме, черном пуловере и белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником, ярко выглядывавшим из-под тяжелых, покрасневших челюстей.
-- "Рычи, лев, рычи!" -- пел он на ходу.
-- Двадцать семь -- четырнадцать!
-- Кто выиграл? -- осведомился мистер Тейлор.
-- Колумбия,-- ответил человек в твидовом костюме.-- Двадцать семь -четырнадцать. Я болею за Колумбию.
-- Кто мог подумать, что команда из Нью-Йорка когда-нибудь побьет Йель! -- изумился мистер Тейлор.
-- Даже не верится! -- подхватил Оливер.
-- Двадцать семь -- четырнадцать,-- повторил человек в твидовом костюме.-- Лакман их всех перебегал.
-- Мы из Йеля! -- уточнил мистер Тейлор.-- Все! Команда Йеля двенадцатого года.
-- Предлагаю по стаканчику от болельщика Колумбии! -- возгласил человек в твидовом костюме.-- Всем без исключения! -- И заказал выпивку.
Все вновь пришедшие затянули "Рычи, лев, рычи!". Две компании геев объединились и чувствовали себя счастливыми -- им было хорошо вместе.
Маргарэт слушала отца: он с самым серьезным видом рассказывал ей, как необходимы солидные денежные ресурсы, чтобы позже использовать их, с Божьей помощью, в тех местах, где они созданы, и тесно работать рука об руку с людьми, похожими на тебя самого и способными пройти огонь, воду и медные трубы. Она не спускала глаз с громадного мужчины в твидовом костюме: тот горланил "Рычи, лев, рычи!", и его обширная задница мелко тряслась под плотной тканью.
-- Не можете ли вы спеть "Держись, Колумбия!"? -- обратилась к нему миссис Тейлор.-- Это песня Колумбийского университета, вы наверняка ее помните.
-- Конечно, помню! -- это заявил толстячок.-- Только я охрип и такую песню мне не вытянуть.
Затянули все вместе "Хей-хо, хей-хо, идем мы все на работу!". Голоса звучали раскованно, горячо,-- исполнители как следует хлебнули виски и получали удовольствие и от крепкого напитка, и от громкого, свободного изъявления чувства товарищества.
-- А мне ужасно хочется -- "Держись, Колумбия!" -- настаивала миссис Тейлор.
-- Может, вот эту послушаете? -- И толстяк, не дожидаясь согласия, затянул: -- "Хей-хо, хей-хо, я вступил в Си-Ай-О и теперь плачу членские взносы банде жидов! Хей-хо, хей-хо!"
Оливер -- он все время хлопал миссис Тейлор по спине -- теперь стукнул по спине толстяка, явно довольный его шуткой. Все дружно хохотали, грохоча кулаками по стойке в знак одобрения. Стоявший за спиной у Маргарэт Трент нервно оглядывался -- нет ли среди посетителей кого-нибудь с еврейской физиономией. Убедившись, что нет, тоже позволил себе улыбнуться.
-- Ну, давайте еще раз! -- Толстяк поднялся с места и поднял большие руки, собираясь дирижировать самозваным хором.-- А потом поедем в Поукипси!
Сразу вступили все голоса -- пожилые, охрипшие -- и хор дружно запел. Песня теперь звучала будто сама собой -- радостно, с яростным торжеством; все вопили в полную силу легких: "Хей-хо, хей-хо, мы вступили в Си-Ай-О и теперь платим членские взносы банде жидов! Хей-хо, хей-хо!"
Все хохотали, хлопали друг друга по спинам; по всему бару разносилось звонкое эхо тарабанивших по стойке кулаков и громких криков.
-- Боже, как замечательно! -- выдохнула миссис Тейлор.
Маргарэт, повернувшись к буйной компании спиной, смотрела на отца: тоже смеется вместе со всеми... Теперь она заново, старательно его изучала, словно только что встретила. Пока еще он не грузный, но, видимо, быстро набирает вес. На нем тоже темно-серый двубортный пиджак, сорочка с накрахмаленным, выглаженным до остроты ножа воротничком; галстук плотного шелка вылезает прямо из морщинистого горла, а туфли, разумеется приобретенные в Англии, лишают и его аккуратные ступни собственного размера. Лицо точно как у его друзей, окончивших когда-то, около 1910 года, престижные колледжи и теперь вставших у руля бизнеса: они возглавляют различные комитеты, благотворительные организации, масонские ложи; организуют лоббистов, создают политические партии -- и все густо краснеют при упоминании о подоходном налоге и часто повторяют выражение "этот сумасшедший в Белом доме". Да, именно такое лицо сейчас у ее отца, сидящего за столиком напротив нее... И он смеется вместе со всеми...
-- Почему ты смеешься? -- не выдержала Маргарэт.-- Какого дьявола?!
Мистер Клей оборвал смех, и на лице его проступило удивление -мимолетная реакция на слова дочери.
Вскоре компания человека в твидовом костюме покинула бар -- поехала развлекаться в Поукипси. Маргарэт встала из-за стола.
-- Куда же ты? -- не понял мистер Клей.
-- Что-то расхотелось здесь есть.-- Она надевала пальто.
Положив на столик несколько купюр, он последовал ее примеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71