Повсюду было тихо. Филифь
онка распахнула дверцы платяного шкафа и, увидев лежащий в шкафу чемодан
, поняла наконец, что ей надо делать. Она поедет в гости. Ей надо отвлечься, п
обыть в обществе. В компании с теми, с кем можно приятно поболтать, с теми, к
оторые снуют взад и вперед и заполняют собой весь день, так что у них не ос
тается времени для страшных мыслей. Не к хемулю, не к Мюмле, только не к Мюм
ле! Только к семье муми-троллей. Самое время навестить Муми Ч маму.
Когда у тебя возникает желание что-то сделать, нужно немедленно принима
ть решение и не ждать, пока это настроение пройдет. Филифьонка вынула чем
одан, положила в него серебряную вазу Ч ее она подарит Муми-маме. Потом в
ылила мыльную воду на крышу и закрыла окно, вытерла голову полотенцем, за
крутила волосы на бигуди и выпила чашку чая. Дом обретал покой и становил
ся прежним. Филифьонка вымыла чашку, вынула серебряную вазу из чемодана
и заменила ее фарфоровой. Из-за дождя сумерки наступили рано, и она зажгла
свет.
«И что это мне взбрело в голову? Ч подумала Филифьонка. Ч Абажур вовсе н
е красный, а коричневый. И все равно я отправляюсь в гости».

4

Стояла поздняя осень. Снусмумрик продолжал свой путь на юг. Иногда он ост
анавливался, разбивал палатку, не задумываясь о том, как бежит время, брод
ил вокруг, ни о чем не думая, ни о чем не вспоминая. И еще много спал. Он смотр
ел по сторонам внимательно, но без малейшего любопытства, не заботясь о т
ом, куда идет, Ч лишь бы идти дальше.
Лес был тяжелый от дождя, деревья словно застыли. Все завяло и поникло, тол
ько внизу, прямо на земле, расцвел потаенный осенний сад. Он поднимался из
гнили с мощной силой. Это были странные растения, блестящие, разбухшие, та
к не похожие на то, что растет летом. Голый желто-зеленый черничник, красн
ая, как кровь, клюква. Незаметные летом мхи и лишайники вдруг разрослись п
ушистым ковром и завладели всем лесом. Лес повсюду пестрел новыми яркими
красками, и повсюду на земле светились опавшие красные ягоды рябины. Пап
оротник почернел.
Снусмумрику захотелось сочинить песню. Он ждал, пока это желание окончат
ельно созреет, и в один прекрасный вечер достал с самого дна рюкзака губн
ую гармошку. Еще в августе в Долине муми-троллей он сочинил пять тактов, к
оторые бесспорно могли стать блестящим началом мелодии. Они явились вне
запно, сами собой, как приходят любые свободные звуки. Теперь настало вре
мя собрать их и сделать из них песню о дожде.
Снусмумрик прислушался и ждал. Пять тактов не приходили. Он продолжал жд
ать, вовсе не волнуясь, потому что знал, как бывает с мелодией. Но ничего, кр
оме слабого шороха дождя и журчания водяных струй, не слышал. Вот стало со
всем темно. Снусмумрик взял свою гармошку и положил ее обратно в мешок. Он
понял, что пять тактов остались в Муми-дален и он найдет их, лишь когда вер
нется туда.
Снусмумрик знал миллионы других мотивов, но это были летние песенки про
все на свете, и Снусмумрик отогнал их от себя. Конечно, легкий шорох дождя
и журчанье воды в ручейках Ч все те же самые звуки одиночества и красоты,
но какое ему дело до дождя, раз он не может сочинить о нем песню.

5

Хемуль просыпался медленно, он узнавал сам себя и хотел быть кем-нибудь д
ругим, кого он не знал. Он чувствовал себя еще более усталым, чем в тот моме
нт, когда ложился, а ведь сейчас начинался новый день, который будет длить
ся до самого вечера, а за ним пойдет еще день, еще и еще, и все они будут похо
жи друг на друга, как дни хемуля.
Он заполз под одеяло, уткнулся носом в подушку и подвинул живот на край кр
овати, где простыня была прохладная. Потом широко раскинулся, так что зан
ял всю кровать, и ждал, когда к нему придет приятный сон. Но сон не приходил.
Тогда он свернулся и стал совсем маленьким, но это тоже не помогло. Он попр
обовал стать хемулем, которого все любят, потом бедным хемулем, которого
никто не любит. Но он по-прежнему оставался хемулем, который, как ни стара
лся, ничего хорошего толком сделать не мог. Под конец он встал и натянул бр
юки.
Хемуль не любил раздеваться и одеваться, это наводило его на мысль, что дн
и проходят, а ничего значительного не происходит. А ведь он с утра до вечер
а только и делает, что руководит и дает указания. Все вокруг него ведут жиз
нь бестолковую и беспорядочную; куда ни глянь, все надо исправлять, он про
сто надорвался, указывая каждому, как надо вести себя и что делать.
«Можно подумать, что они не желают себе добра», Ч с грустью рассуждал он,
чистя зубы. Хемуль взглянул на фотографию, на которой он был снят рядом с п
арусной лодкой. Этот красивый снимок, сделанный в день спуска парусника
на воду, еще больше опечалил его.
«Надо бы научиться управлять лодкой, Ч подумал он, Ч но я вечно занят…»

Внезапно ему пришло в голову, что он занят всегда лишь тем, что переставля
ет вещи с одного места на другое или указывает другим, как это делать. И он
подумал: «А что будет, если я перестану этим заниматься?» «Ничего не будет
, найдутся желающие на мое место», Ч ответил он сам себе и поставил зубну
ю щетку в стакан. Эти слова удивили и даже немного испугали его, и по спине
у него поползли мурашки, точь-в-точь как в новогоднюю полночь, когда часы
бьют двенадцать. Через секунду он подумал: «Но ведь надо же научиться упр
авлять лодкой…» Тут ему стало совсем плохо. Он пошел и сел на кровать. «Ник
ак не пойму, Ч подумал он, Ч почему я это сказал. Есть вещи, о которых нель
зя думать, и вообще, не надо слишком много рассуждать».

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5