«Как же я из него потом встану?!»Кэтрин тут же отогнала неприятные мысли и с довольным видом расположилась на удобных подушках.Худенькая фиванка села на низенький стульчик. Раньше, сидя на нем, она казалась Кэтрин ребенком, но со временем капрал МакДагал перестала относиться к бывшей секретарше Ланту как воспитательница детского сада к одному из своих питомцев. Постепенно Кэтрин полюбила Ханату и, хотя та и не жаловалась, поняла, как тяжело фиванке безвылазно сидеть в четырех стенах. Ханата когда-то была личным секретарем Ланту, и фиванцы разорвали бы ее на куски за «предательство» ее бывшего начальника. А еще ей могло здорово достаться и от многих новогебридцев, ведь практически каждая семья на Новых Гебридах пострадала от рук фиванцев, и ее жителям пока было неизвестно, что Ланту боролся за их жизни. Даже многие из тех, кому об этом сообщили, отказываются в это верить! Вот так, по горькой иронии судьбы, единственным другом Ханаты на Новых Гебридах стала не просто землянка, а ближайшая помощница командира всех отрядов новогебридского Сопротивления.— Как ты себя чувствуешь, Кэтрин? — спросила Ханата, сложив руки на коленях с чувством собственного достоинства, которое было ей очень к лицу.— Вроде ничего. Этот маленький дьяволенок, — Кэтрин нежно погладила свое пузо, — наверное, станет знаменитым футболистом! Сегодня ночью он буквально кувыркался у меня в животе! А в остальном — все хорошо.— Ну вот и отлично, — негромко проговорила Ханата, прикрыв глаза внутренними веками. — Как я тебе завидую!Фиванка склонила голову, а Кэтрин, грызя ноготь на указательном пальце, наблюдала за бликами света на ее роговом щитке.— Вчера вечером я получила весточку от Ангуса, — через минуту сказала Кэтрин. — Он прислал настоящий роман. Целых десять фраз!Ханата засмеялась, и Кэтрин улыбнулась. Ей нравился звонкий смех Ханаты. Он был очень мелодичный, и все Же человек не смог бы издать такие звуки. Они были похожи на звон серебряных колокольчиков в груди хрупкой фиванки.— Он пишет, что у Ланту все хорошо. Услышав это, Ханата быстро подняла голову.— А еще он пишет, что Ланту с Фраймаком сейчас при штабе Антонова.Ханата негромко ойкнула и нервно зашевелила пальцами.— Не расстраивайся, Ханата! — Кэтрин наклонилась и сжала изящную ручку фиванки, которую та застенчиво попыталась отдернуть. — Ты сама знаешь, что Ланту должен это делать.— Да, — ответила Ханата, глядя на пять пальцев земной руки. — Но я понимаю, как он мучится.— Может, это и не мое дело, — мягко сказала Кэтрин, — но почему ты ему никогда не пишешь?— Потому что он сам мне не пишет. Фиванке неприлично первой писать мужчине.— А мне-то казалось, что тебе плевать на ваши традиции.— Может, ты и права! — Ханата грустно улыбнулась, поняв, что Кэтрин подшучивает над ней. — На самом деле я не пишу ему, потому что он не хочет мне писать.— Ну и что? От Ангуса я ждала бы признания до морковкина заговенья. Конечно, Ангус еще больший молчун, чем Ланту, но вообще-то все мужчины похожи.— Все не так просто! — Ханата почти шептала, и Кэтрин наклонилась к ней, чтобы лучше слышать. — Ланту любит меня. Я это знаю, и он знает, что я знаю. Но он не хочет об этом говорить. Потому что, — Ханата подняла лицо, и Кэтрин увидела, что по щекам фиванки катятся слезы, — он думает, что не вернется. Он уверен, что погибнет. Может, он даже хочет умереть… Вот почему я так завидую вам с Ангусом.Кэтрин прикусила губу, глядя на залитое слезами нечеловеческое лица Ханаты. Потом она наклонилась еще ближе и обняла зарыдавшую фиванку.
— Эти бесчинства, госпожа спикер, это бессмысленное кровопролитие, это избиение беззащитного гражданского населения — все это ставит фиванцев вне закона! Фанатизм не может оправдать палачей!Евгений Оуэне на мгновение замолчал, и в Палате Миров послышались одобрительные возгласы. Андерсон заметил, что активнее всего выступавшего поддерживали либеральные прогрессисты. Ничего удивительного, ведь Оуэне — человек Вальдека! Впрочем, много — слишком много! — голосов в его поддержку раздалось и среди либеральных демократов Эрики ван Смит, и, к глубокому прискорбию Андерсона, среди членов его собственной Консервативной партии. Он заставил себя сидеть смирно и ждать, сложив руки на набалдашнике трости.— Госпожа спикер! — уже спокойнее продолжал Оуэне. — Человечество не в первый раз сталкивается с безумной расой мыслящих существ и не в первый раз платит ужасную цену за такую встречу. Позволю себе напомнить Законодательному собранию, что в свое время лишь немногие политики могли поверить в то, что представляли собой ригельцы. Нам говорят, что свои чудовищные злодеяния — пытки, убийства родителей, чтобы похищать и «обращать в истинную веру» их детей, хладнокровное истребление населения целых городов и поселков «в ответ» на нападения партизан, защищавших свой родной мир и своих близких, — фиванцы совершали по религиозным мотивам. Из-за религии, которая обожествляет ту самую планету, на которой мы сейчас находимся! А еще нам говорят, что основа этой религии была заложена землянами, нарушившими Эдикт 2097 года!Может, это и так! Но разве у по-настоящему разумных существ возникла бы такая религия?! Разве по-настоящему мыслящие существа, способные путешествовать в космосе и копить багаж знаний о Вселенной, стали бы верить в такую чушь?!Оуэне снова замолчал. На этот раз в Палате Миров царила тишина.— Я не считаю, что в действиях этой безумной расы виноваты земляне, — негромко продолжал он, — Мы не можем отвечать за безумие, охватившее другой вид разумных существ, а только безумием можно объяснить Крестовый Поход фиванцев против тех, кто принес им блага современной цивилизации, сопровождающийся бессвязным псевдорелигиозным бредом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147