Человеческие существа мужского пола, подчиняясь требованиям господствующей моды, извращенным образом усугубляли свое уродство, сбривая растительность у себя на лице.Впрочем, надо отдать людям должное! Не понимая собственной непривлекательности, они все-таки признавали красоту орионцев, которая, по мнению Ктаара, не могла ускользнуть от глаз любого существа, не лишенного чувства прекрасного. Впрочем, Ктаар был поражен, узнав, что положительная реакция людей на облик орионцев отчасти объясняется внешним сходством народа Зеердику'Валханайи с какими-то милыми и ласковыми домашними животными с прародины Земли!Ктаар отогнал эти мысли и вывел истребитель на позицию, отведенную ему в строю штурмовой группы.Чрезмерное внимание к своей внешности — ребячество, от которого большинство орионцев с трудом избавляется лишь в зрелом возрасте!Ктаар подумал, что такое существо, как Иван Антонов, вызывало бы у него восхищение в любом обличье, и вспомнил о штабном совещании, благодаря которому он и оказался в кабине истребителя…— Нет, адмирал Беренсон, — отрезал Антонов, — давайте больше не будем об этом. Разведывательные роботы обнаружили, что узел пространства стерегут только легкие корабли. Там нет ничего мощнее линейных крейсеров. Мы используем беспилотные носители стратегических ракет только для атаки на узел пространства, защищенный тяжелыми единицами противника.— Осмелюсь заметить, — сказал командующий легкими авианосцами Второго флота, не обнаруживая ни малейших признаков робости, — что, прежде чем добраться до такого узла пространства, нам надо с боем пройти всю беззвездную систему QR-107. Не обещаю, что мои корабли внесут достойный вклад в это сражение после потерь, которые они неизбежно понесут, при нынешнем плане использования наших вооружений. — Беренсон набрал побольше воздуха в грудь: — Господин адмирал, я считаю, что надо использовать все имеющееся оружие. Как вы сами упомянули, мы точно знаем, какие фиванские корабли ожидают нас по ту сторону узла пространства. Такая ситуация идеальна для использования беспилотных носителей стратегических ракет, так как мы можем запрограммировать ракеты на поражение конкретных целей.Антонов нахмурился. Он знал, что его поддерживает весь штаб и даже недавно согласившийся с Ктааром Сущевский. Однако ему никак не удавалось переубедить появившегося у них недавно Беренсона, пользовавшегося репутацией первоклассного пилота космического истребителя и блестящего командира авианосных соединений.— Составляя план операции, мы старались свести к минимуму потери среди легких авианосцев, — сказал Антонов самым дружелюбным и миролюбивым тоном, на какой только был способен. — Разумеется, какой-то процент истребителей будет сбит, но расчеты показывают, что потери не превысят среднестатистических…— Что значит «среднестатистические потери», господин адмирал? — перебил Антонова Беренсон, приведя в ужас даже тех, кто был на его стороне, но никогда бы не посмел перечить Ивану Грозному! — Беренсон посмотрел на Ктаара, который был одним из авторов плана операции, и снова перевел взгляд на Антонова. — Может, стоит задуматься, что такое «приемлемые потери» с человеческой точки зрения?!— Ёкорный бабай! — взорвался Антонов по-русски так, что орбитальная крепость содрогнулась под ногами собравшихся и даже Беренсон попятился. — Где вы видели войну без потерь?! Мы должны выполнить поставленную перед нами задачу! Наши жизни — и моя в том числе — не имеют ни малейшего значения! Ваши пилоты понимают это намного лучше вас, слизняк вы бесхребетный! — Антонов на секунду замолчал, а потом опять взревел, как бешеный буйвол: — Я расстреливал людей и за меньшую трусость, адмирал! Да, да! Запомните, что за малодушие перед лицом противника я отдам под трибунал, независимо от звания и должности! Если вы не в состоянии выполнить план в его нынешнем виде, доложите мне об этом, чтобы я вовремя заменил вас более мужественным человеком. Вы меня поняли?!— Так точно, господин адмирал! — Беренсон побледнел, как простыня, но в отличие от остальных сразу справился с шоком. — Все ваши приказы будут в точности выполнены.— Ну вот и хорошо! — Антонов встал. — Совещание закончено. Капитана Сущевского и коммандера Ктаара прошу пройти ко мне.Когда они втроем оказались в лифте, Антонов тяжело вздохнул, зная, какой разговор ему предстоит.— В один прекрасный день вас хватит инфаркт, Иван Николаевич, — начал с укором Сущевский, но Антонов лишь устало отмахнулся:— Знаю, Паша. Знаю. Обещаю впредь держать себя в руках» — Он едва заметно улыбнулся и взглянул на Ктаара, стоявшего рядом с ним со смущенным видом: — Ты не хочешь поговорить о своей просьбе?Орионец бросил на Антонова странный взгляд:— Сейчас, наверное, не время. Кроме того, мне надо извиниться.Антонов вопросительно поднял бровь, и Ктаар уныло пустился в объяснения:— Теперь я понимаю, о каких именно проблемах, связанных с моим пребыванием в штабе, ты говорил во время нашей первой встречи.— Ах вот ты о чем! — Антонов не то рассмеялся, не то пренебрежительно фыркнул. — Не бери в голову. Беренсон злился на меня не меньше, чем на тебя.— Я знаю, что некоторые офицеры недовольны тем, что ты слишком хорошо понимаешь орионцев. Намного лучше, чем это пристало человеку, — медленно проговорил Ктаар. — Может, они в чем-то и правы.Внезапно Ктаар хищно ощерился. Антонов и Сущевский не удивились, потому что давно поняли, что настроение у орионца может стремительно меняться.— Давай действительно поговорим о моей просьбе. Антонов негромко застонал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147