Глазам его открылось небывалое. Лиловатые небеса, прочерченные полосками розовых облаков, взирали на мир, покрытый фантастической растительностью. Огромные маргаритки покачивались на десятифутовых стеблях. Другие цветы, поменьше, буйно разрослись у их изножий, и все вокруг покрывала бриллиантово-зеленая трава. В центре поляны находилась статуя. Существо, которое она изображала, едва ли можно было назвать гуманоидом. Позади поляны пространство оставалось пустым, а за пустошью сверкающий водопад рушился с серых скал в мистически зеленую тьму каньона. В другую сторону от поляны тянулась череда невысоких холмов, покрытых деревьями, в просветах между деревьями сверкало неестественно лиловое небо.
На этом небе пылало крохотное солнце, слишком яркое, чтобы можно было хоть на мгновение задержать на нем взгляд, но едва ли превышающее по размерам большую звезду.
Релкин в глубине души понимал, что случилось нечто весьма странное. Мир ли переменился, он ли не находится больше в том мире, который знает? В любом случае этот сумасшедший мир был чужеродным. Рассуждения привели к мрачному выводу, что теперь он не имеет ни малейшего представления, как искать отсюда дорогу домой.
Он ощутил на лице теплый ветер. Ароматы здесь были странно сладки. Эльфийский лорд по-прежнему стоял рядом, не меняя положения. Видимо, как и Релкин, он не мог шевельнуть и мускулом. Ветерок играл круглыми листьями деревьев.
Время ползло бесконечно медленно. Розовые облака неторопливо проплывали по небу — этот процесс, казалось, занимал часы. И все это время Релкин не мог пошевелиться, словно сраженный тяжелейшим приступом драконьего столбняка.
А затем, когда его уже посетила отчаянная мысль, что он так и останется здесь навечно в виде живой статуи, он обнаружил, что может скосить глаза вбок. Справа от себя он разглядел бревенчатую стену, покрытую виноградной лозой. Слева тоже была поляна с цветами, темно-синими и лиловыми. Губы Релкина раскрылись, и он вздохнул.
И сразу ощутил, что тело его вернулось к жизни. Ощущения наполнили его.
Он тут же повернулся к эльфийскому лорду:
— Что это? Чего ты хочешь?
Но эльфийский лорд не отвечал, наоборот, силуэт его стал странно истончаться и развеиваться. В секунду черты лица стерлись, эльф растаял в воздухе. Релкин остался один.
Он осторожно огляделся. Внезапно ему стало трудно дышать, как если бы он пробежал милю с полной выкладкой. Из глаз потекли слезы. Ничего не было видно, кроме джунглей, огромных цветов и бревенчатого павильона, увитого виноградом. Вокруг павильона земля была ровной, хорошо утоптанной. Все это было прекрасно, хотя и несколько ошеломляюще.
В воздухе тем не менее чувствовался какой-то тревожный запах. Намек на пряность, слегка сводящую с ума. Заметный, но пока еще словно приглушенный. Похоже, павильон был единственным строением в окрестностях. С одной стороны местность полого спускалась к гроту или каньону, на дальнем конце которого шумел водопад. С другой — группы деревьев сгущались в дремучий фантастический лес.
Релкин несколько раз глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Он поднял с земли палку. Оружия при нем не было, ноги его были босы, одет же он был лишь в спальную одежду, выданную ему слугами Пессобы.
Оглядевшись вокруг, он отыскал отломанный сук покрепче — им можно обороняться, пока не подвернется дубинка фута в четыре длиной, которую уже можно использовать как боевое оружие. Вооружившись, он почувствовал себя, как это ни смешно, уверенней, хотя и понимал, что, водись в этом фантастическом лесу пуджиш, такого оружия будет явно недостаточно. Мысль о пуджиш напомнила ему о необходимости отыскать пригодное для укрытия дерево.
К счастью, как раз такое росло совсем рядом — массивное дерево с толстыми сучьями, напоминавшее по виду старый дуб, но с абсолютно круглыми листьями. Оно высилось неподалеку от павильона, окруженное густой травой. На него было легко залезть и попытаться осмотреть окрестности. Результаты осмотра подтвердили самые худшие предположения — вокруг не было никаких других человеческих построек и вообще ничего, кроме зеленого лесного океана.
Оказавшись на дереве, вооруженный своей грубой дубинкой, Релкин почувствовал себя в относительной безопасности. Если в этом лесу есть хоть какой-то шанс встретиться с пуджиш, надо поменьше разгуливать по земле.
Сгустилась темнота, и в небе появились сразу три луны. Одна за другой поднимались они над горизонтом и бросали свой серебристый мерцающий свет на лес. Друг от друга они отличались окраской. Первая была цвета бледной охры, следующая — темно-коричневая с розоватым оттенком, последняя же была подернута серо-зеленой тенью. Диски лун были испещрены кратерами, темными пятнами, соединенными штрихами. Луны медленно поднялись на разную высоту, и их взаимное расположение на небе стало меняться, они закружились в танце.
Когда поднялись все три луны, в магическом лесу проснулась новая жизнь. Из тьмы на легких крыльях вылетели мотыльки невероятных размеров. Один из них присел отдохнуть на ближайший листок. Релкин подумал, что насекомое, пожалуй, полностью закроет собой кисть его руки. А потом он разглядел, что, когда мотылек расправляет крылья, на его спинке вырисовывается портрет эльфийского лорда с залепленным глазом.
Наконец-то имя всплыло в памяти — Мот Пулк, так его назвал Пессоба. Честолюбивый эльфийский лорд, чье положение в Игре, над которой они все так трясутся, пошатнулось. Он вспомнил насмешливый голос, допрашивавший его, когда он лежал на полу, а вражеское копье было приставлено к его горлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130