Чтобы убедить меня в достоинствах коней, саней и возницы, Гурт приказал подать сани и предложил мне прокатиться за город. Сани его, окрашенные в небесно-голубой цвет, излюбленный цвет голландцев, были покрыты мехами черно-бурых лисиц, с такой же полостью необычайной красоты, окаймленной алым сукном. Вороные кони его были увешаны бубенцами и колокольцами в таком множестве, что получился целый концерт.Промчавшись по главной улице города, мы понеслись вдоль западного берега Гудзона к северу от Альбани по гладкой снежной равнине, излюбленной дороге для вечерних катаний всего избранного общества. По пути заезжали к госпоже Скайлер, почтенной вдовствующей аристократке, стоявшей во главе местного общества и пользовавшейся громадным влиянием в городе. Гурт предложил заехать к ней и представить ей меня, тем более что знатные приезжие никогда не упускали случая представиться этой даме, а я еще не успел исполнить этой приятной обязанности.— Ну и счастье же нам! — воскликнул Гурт, когда мы въехали в ворота дома госпожи Скайлер. — Смотрите, ведь это сани Германа Мордаунта. Вероятно, барышни здесь!Действительно, Аннеке и Мэри Уаллас обедали у почтенной дамы и теперь собирались уезжать. Я много слышал еще дома о госпоже Скайлер, и потому в первый момент все мое внимание сосредоточилось на ней.Это была чрезвычайно тучная особа, едва умещавшаяся в большом кресле и с трудом поднимавшаяся с него; но у нее были прекрасные, умные и добрые глаза и приятная ласковая улыбка. Когда Гурт назвал ей мою фамилию, она многозначительно переглянулась с барышнями, и я заметил, что Аннеке покраснела и как будто несколько сконфузилась, на лице же Мэри Уаллас, как всегда при виде Гурта Тен-Эйка, отразилась робкая радость.— Имя вашей матери мне хорошо знакомо, мистер Литльпэдж, — приветливо обратилась ко мне хозяйка, — мы с ней знавали друг друга в молодости. Добро пожаловать, молодой человек, как ради нее, так и ради вас самих, тем более что вы оказали такую громадную услугу моей юной приятельнице мисс Мордаунт.«Значит, Аннеке рассказала ей об этом, и в лестных для меня словах», — подумал я, и сердце мое радостно забилось при этой мысли. Гурт был, по-видимому, в большом фаворе у этой почтенной и уважаемой дамы, относясь к нему как к балованному ребенку, которого нельзя не любить, несмотря на все его шалости и проделки.— Ваша чудная вороная пара все еще у вас, Гурт? — спросила хозяйка с любезностью светской женщины, умеющей всегда сказать каждому то, что ему особенно приятно и интересно.— Еще бы! Лучших нельзя найти во всей округе, и хотя господа военные уверяют, что хороши только кровные лошади, то есть, по их мнению, английские, а мои чистокровные голландцы, но Скайлеры и Тен-Эйк никогда не согласятся, что голландская порода не кровная, — и раз уж зашла речь об этом, то я желал бы попросить этих барышень позволить мне сегодня отвезти их домой на моих лошадях. Ваш экипаж может ехать за нами, и так как ваши лошади, мадемуазель, английские, то можно будет устроить испытание. Ваши будут везти порожние сани, а мои — четверых седоков, и я готов прозакладывать что угодно, что мои обойдут их и придут первыми!Однако Аннеке не сочла возможным согласиться на это испытание. Репутация Гурта была не такова, чтобы двум барышням было прилично показаться вечером в его санях, в которых нередко появлялись дамы совершенно другого сорта. Она мягко отклонила его предложение, но он так горячо настаивал на своем желании их прокатить, и я, со своей стороны, всячески старался уговорить обеих барышень доставить ему это удовольствие, что наконец было решено переговорить с мистером Мордаунтом и заручиться его разрешением для подобной прогулки как-нибудь на будущей неделе. ГЛАВА XV Вдруг протяжный крик тревоги заставил его вздрогнуть до глубины сердца. Лорд Вилльям, встань скорее: вода подмывает твои стены! Лорд Вилльям Мы были у госпожи Скайлер в субботу вечером, а в понедельник решено было испытать скорость бега Джека и Моиза. Но, проснувшись утром в воскресенье, я увидел, что на улице льет дождь и дует сильный южный ветер. Было уже 21 марта, и эта оттепель предвещала конец зимы.Это, конечно, не помешало мистеру Вордену произнести свою проповедь в церкви Святого Петра, а мне и Дирку прослушать ее с надлежащим вниманием. Аннеке и Мэри также присутствовали при богослужении. Гурт тоже пришел к нам на хоры, откуда можно было видеть обеих девушек. По окончании службы Гурт бегом побежал усаживать барышень в экипаж и на ходу напомнил мне, чтобы я не опоздал завтра к условленному времени.Ночью дождь прекратился, но ветер все еще дул южный. Я отправился к Гурту завтракать и по дороге встретил несколько экипажей на колесах.— Что ни говори, а настала весна, — сказал я и высказал по этому случаю мое соболезнование Гурту, что прогулка должна расстроиться вследствие оттепели.— А почему ей не состояться? — спросил Гурт. — Джек и Моиз в превосходном состоянии, бодры и веселы, и я готов держать пари, что за два часа они домчат нас в Киндерхук!— Но ведь на дорогах нет больше снега!— А на что он нам? У нас есть река, а на реке лед, лед гладкий, ровный, без трещин! Чего же лучше?Признаюсь, мысль ехать по льду мне не совсем улыбалась, но я ничего не сказал. После завтрака мы отправились к Герману Мордаунту. Барышни, узнав, что мы явились потребовать исполнения данного ими обещания, крайне удивились: ехать по льду в оттепель им казалось небезопасным.— Опасности нет никакой, — уверял Гурт, — я прошу вас позволить моим вороным поддержать честь голландской породы, не то я никогда не посмел бы настаивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78