Здесь уже чувствуется влияние морских приливов и отливов; здесь она становится судоходной. Главнейшим притоком является Мохок, протекающий между плодородными равнинами, окаймленными с севера и юга крутыми холмами. По весне, когда тают снега, равнины эти заливает водой, и наводнения влекут за собой множество несчастий.Предыдущая зима была чрезвычайно снежная, и теперь воды со всех сторон неудержимыми потоками неслись к морю, сокрушая и разрушая все на своем пути и заливая все низменные места.В то время как Гурт гнал вперед своих коней, Гудзон с обеих сторон города совершенно вскрылся и теперь нес громадные льдины и целые горы льдин к морю, и от всей этой огромной ледяной равнины, по которой мы ехали еще утром, уже ничего не осталось.Звон бубенцов саней Германа Мордаунта все еще слышен был где-то за нами, но чем дальше мы продвигались вперед, тем чаще и громче трещал лед со всех сторон. Обе девушки сознавали, конечно, грозящую нам опасность, но не жаловались и не малодушничали. Наконец, совершенно выбившись из сил, вороные заметно убавили ход, и Гурт понял, что всякая надежда добраться до города благополучно безвозвратно погибла. Тогда он сам стал сдерживать лошадей, как вдруг страшный треск раздался прямо перед нами, и лед стал вздыматься горой под нашими санями или, вернее, под ногами наших коней до высоты десяти футов, образуя подобие двухскатной крыши. Возвращаться назад было поздно. Громко гикнув на своих вороных, Гурт вытянул их со всего маха кнутом, и благородные животные, точно поняв, чего от них требуют, собрали все свои силы, взлетели на верх крыши и, перелетев через трещину в три фута шириной, вынесли сани на ровный лед.Все это было делом одной секунды. Девушки насилу усидели в санях; я сам держался с трудом; только Гурт стоял как вкопанный, не дрогнув и не пошатнувшись. Когда же мы перенеслись через трещину, он сразу натянул поводья и остановил лошадей. Позади нас все еще слышались бубенцы вторых саней, но из-за ледяной горы мы не могли их больше видеть. Осколки льдин, громоздясь одна на другую, в одну минуту образовали преграду футов в пятнадцать высотой, через которую невозможно было перебраться даже и пешком. Но голос Германа Мордаунта до нас долетел:— Держите к берегу, Гурт! Ради Бога, держите к берегу!Затем, судя по звуку бубенцов, задние сани стали удаляться по направлению к западному берегу. Мы все четверо прислушивались к этим бубенцам с чувством скрытой тревоги, а кругом нас трещал и ломался лед, и когда бубенцы совершенно замерли вдали, нам показалось, что мы отрезаны от всего живого мира.Но нельзя было терять времени, следовало немедленно принять какое-нибудь решение: или постараться добраться до западного берега, или же до одного из ближайших островков, лежащих как раз в противоположном направлении. Гурт предпочел последнее и, пустив своих коней шагом, повернул в сторону островка. Чтобы успокоить Аннеке, он заявил, что весьма счастлив, что мистер Мордаунт остался по ту сторону ледяной преграды, так как теперь ему легче будет добраться до берега, чем нам.Подъехав к острову, Гурт передал мне вожжи, а сам пешком пошел посмотреть, есть ли возможность сойти на берег; прошло четверть часа, показавшихся нам целой вечностью. Кругом трещал лед и разбивались, налетая друг на друга, громадные глыбы. Мы не могли поручиться ни за одну секунду безопасности; при этом я невольно удивлялся невозмутимому спокойствию, холодной рассудительности и присутствию духа Гурта. Вернувшись, он заявил, что все обстоит благополучно и что беспокоиться пока не о чем, затем отозвал меня в сторону и сказал:— Корни, я был безумцем, когда мечтал спасти мисс Мэри из какой-нибудь страшной опасности. Вот она теперь налицо, и я боюсь, что она ужаснее всякого льва и тигра, но мы с вами не должны терять голову: необходимо во что бы то ни стало спасти этих девушек или погибнуть вместе с ними. Лед идет на всем протяжении; мы с вами, пожалуй, добрались бы до берега, перескакивая с льдины на льдину, но льдины эти поминутно разбиваются — ни за одну нельзя поручиться. Как быть с девушками?! Я сильно опасаюсь за судьбу Германа Мордаунта, Корни, и боюсь, что он и его спутники погибли!— Боже мой! Неужели это возможно? Нет, нет, я не хочу думать об этом! — воскликнул я, невольно протестуя против этой ужасной мысли.— Дай Бог! А теперь, когда вы понимаете всю опасность, Корни, поспешим переправить наших спутниц на остров. Одной минуты достаточно, чтобы сообщение с ним прервалось, и тогда нам нет спасения! — сказал Гурт.Но пока мы говорили, между островом и нами выросла целая стена льдин; лошади никаким образом не могли взобраться на эти почти отвесные ледяные торосы. Пришлось попросить барышень выйти из саней и перевести их пешком через ледяной барьер на остров. Хотя мороза почти не было, но все же топкая, вязкая, болотистая почва размытого водой острова несколько затвердела, что значительно облегчило нам нашу задачу. Оставив двух подруг под деревом, мы вернулись назад на льдину за санями, решив перетащить их на остров на себе. Гурт стал выпрягать лошадей; мало того, он снял с них даже уздечки, затем звонко щелкнул по воздуху кнутом раз, другой и третий, и вороные, почуяв свободу, помчались как вихрь по направлению к городу.— Было бы жестоко, — проговорил Гурт, глядя им вслед, — не дать беднягам возможности спасти свою жизнь. Для нас они теперь бесполезны; в упряжи они были обречены потонуть; теперь же, руководствуясь природным инстинктом, эти умные животные, быть может, выберутся на берег; они умеют плавать. Сани мы перетащим на остров, а если представится возможность, то и на берег;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78