Хитрый вождь, которому хотелось заполучить славного охотника в свое племя, как иному европейскому министру хочется найти новые источники для обложения податями населения, старался под всевозможными предлогами вовремя прекратить жестокую забаву. Он хорошо знал, что если дать разгореться диким страстям, то остановить расходившихся индейцев будет не легче, чем запрудить воды Великих Озер в его родной стране. Итак, он призвал к себе человек пять лучших стрелков и велел подвергнуть пленника испытанию ружьем, указав в то же время, что они должны поддержать свою добрую славу и не осрамиться, показывая свое искусство.Когда Зверобой увидел, что отборные воины входят в круг с оружием наготове, он почувствовал такое же облегчение, какое испытывает несчастный страдалец, который долго мучается вовремя тяжелой болезни и видит наконец несомненные признаки приближающейся смерти. Малейший промах был бы роковым — выстрелить нужно было совсем рядом с головой пленника; при таких условиях отклонение на дюйм или на два от линии прицела сразу решало вопрос жизни, и смерти.Вовремя этой пытки не дозволялись вольности, которые допускал даже Гесслер note 40 Note40
Легенда рассказывает, что Рудольф Гесслер, наместник австрийского императора в Швейцарии, заставил знаменитого охотника Вильгельма Телля сбить стрелой из лука яблоко с головы своего собственного сына…

, приказавший стрелять — по яблоку. Опытному индейскому стрелку в таких случаях разрешалось наметить себе цель, находившуюся на расстоянии не шире одного волоса от головы пленника. Бедняги часто погибали от пуль, выпущенных слишком торопливыми или неискусными руками, и нередко случалось, что индейцы, раздраженные мужеством и насмешками своей жертвы, убивали ее, поддавшись неудержимому гневу. Зверобой отлично знал все это, ибо старики, коротая долгие зимние вечера в хижинах, часто рассказывали о битвах, о победах своего народа и о таких состязаниях. Теперь он был твердо уверен, что час его настал, и испытывал своеобразное печальное удовольствие при мысли, что ему суждено пасть от своего любимого оружия — карабина. Однако тут произошла небольшая заминка.Хетти Хаттер была свидетельницей всего, что тут происходило. Жестокое зрелище на первых порах так подействовало на ее слабый рассудок, что совершенно парализовало ее силы, но потом она немного оправилась и вознегодовала при виде мучений, которым индейцы подвергали ее друга. Застенчивая и робкая, как молодая лань, эта прямодушная девушка становилась бесстрашной, когда речь шла о милосердии. Уроки матери и порывы ее собственного сердца заставили девушку забыть женскую робость и придали ей решительность и смелость. Она вышла на самую середину круга, кроткая, нежная, стыдливая, как всегда, но в то же время отважная и непоколебимая.— За что вы мучаете Зверобоя, краснокожие? — спросила она. — Что такого он сделал, что вы позволяете себе играть его жизнью? Кто дал вам право быть его судьями? А что если какой-нибудь из ваших ножей или томагавков ранит его? Кто из вас возьмется вылечить эту рану? А ведь, обижая Зверобоя, вы обижаете вашего собственного друга; когда мой отец и Гарри Непоседа отправились на охоту за вашими скальпами, он не захотел присоединиться к ним и остался в пироге. Мучая этого юношу, вы мучаете своего друга.Гуроны внимательно выслушали Хетти, и один из них, понимавший по-английски, перевел все, что она сказала, на свой родной язык. Узнав, чего желает девушка, Расщепленный Дуб ответил ей по-ирокезски, а переводчик тотчас же перевел его слова по-английски.— Мне приятно слышать речь моей дочери, — сказал суровый старый оратор мягким голосом и улыбаясь так ласково, будто он обращался к ребенку. — Гуроны рады слышать ее голос, они поняли то, что она сказала. Великий Дух часто говорит с людьми таким языком. Но на этот раз глаза ее не были открыты достаточно широко и не видели всего, что случилось. Зверобой не ходил на охоту за нашими скальпами, это правда. Отчего же он не пошел за ними? Вот они на наших головах, и смелый враг всегда может протянуть руку, чтобы овладеть ими. Гуроны — слишком великий народ, чтобы наказывать людей, снимающих скальпы. То, что они делают сами, они одобряют и у других. Пусть моя дочь оглянется по сторонам и сосчитает моих воинов. Если бы я имел столько рук, сколько их имеют четыре воина вместе, число их пальцев было бы равно числу моего народа, когда мы впервые пришли в вашу охотничью область. Теперь не хватает целой руки. Где же пальцы? Два из них срезаны этим бледнолицым. Гуроны хотят знать, как он это сделал: с помощью мужественного сердца или путем измены, как крадущаяся лиса или как прыгающая пантера?— Ты сам знаешь, гурон, как пал один из них. Я видела это, да и вы все тоже. Это было кровавое дело, но Зверобой нисколько не виноват. Ваш воин покушался на его жизнь, а он защищался. Я знаю, Добрая Книга бледнолицых говорит, что это несправедливо, но все мужчины так поступают. Если вам хочется знать, кто лучше всех стреляет, дайте Зверобою ружье, и тогда увидите, что он искуснее любого из ваших воинов, даже искуснее всех их, вместе взятых.Если бы кто-нибудь мог смотреть на подобную сцену равнодушно, его очень позабавила бы серьезность, с какой дикари выслушали перевод этого странного предложения Они не позволили себе ни единой насмешки, ни единой улыбки. Характер и манеры Хетти были слишком святы для этих свирепых людей. Они не думали издеваться над слабоумной девушкой, а, напротив, отвечали ей с почтительным вниманием.— Моя дочь не всегда говорит, как вождь в совете, — возразил Расщепленный Дуб, — иначе она не сказала бы этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175