Когда они выбрались на открытое место, дикарь указал на пирогу Зверобоя и произнес выразительно:— Не моя — бледнолицого пирога. Та — краснокожего. Не хочу чужой пирога, хочу свою.— Ты ошибаешься, краснокожий, ты жестоко ошибаешься. Пирогу оставил в тайнике старик Хаттер и она принадлежит ему по всем законам, белым или красным. Взгляни на эти скамьи для сиденья — они говорят за себя. Это неиндейская работа.— Хорошо, Мой брат еще не стар, но очень мудр. Индейцы таких не делают. Работа белых людей.— Очень рад, что ты согласен, а то нам бы пришлось поссориться. А теперь каждому свое, и я сейчас же уберу пирогу подальше, чтобы прекратить спор.С этими словами Зверобой поставил ногу на борт легкой лодки и сильным толчком отогнал ее в озеро футов на сто или более, где, подхваченная течением, она неминуемо должна была обогнуть мыс, не подходя к берегу. Дикарь вздрогнул, увидя это решительное движение. Зверобой заметил, как индеец бросил быстрый, но свирепый взгляд на: другую пирогу, в которой лежали весла. Лицо краснокожего, впрочем, изменилось лишь на секунду. Ирокез снова принял дружелюбный вид и приятно осклабился.— Хорошо, — повторил он еще более выразительно. — Молодая голова, старый ум. Знает, как кончать споры. Прощай, брат. Плыви в свой водяной дом, в Гнездо Водяной Крысы. Индеец пойдет в свой лагерь, скажет вождям: не нашел пироги.Зверобой с удовольствием выслушал это предложение, так как ему не терпелось поскорее вернутся к девушкам, и он добродушно пожал руку, протянутую индейцем. По-видимому, они расстались друзьями, и в то время как краснокожий спокойно пошел обратно в лес, неся ружье под мышкой и ни разу не оглянувшись, бледнолицый направился к пироге. Свое ружье он нес столь же мирным образом, но не переставал следить за каждым движением индейца. Впрочем, подобная недоверчивость вскоре показалась ему неуместной, и, как бы устыдившись, молодой человек отвернулся и беззаботно шагнул в лодку. Здесь он начал готовиться к отплытию. Так прошло около минуты, когда, случайно обернувшись, он своим быстрым и безошибочным взглядом заметил страшную опасность, грозившую его жизни. Черные свирепые глаза дикаря, как глаза притаившегося тигра, смотрели на него сквозь небольшой просвет в кустах. Ружейная мушка уже опустилась на один уровень с головой юноши.Тут богатый охотничий опыт Зверобоя оказал ему хорошую услугу. Привыкнув стрелять в оленей на бегу, когда действительное положение тела животного приходится определять скорее по догадке, чем на глаз, Зверобой воспользовался теперь тем же приемом. В одно мгновение он поднял карабин, взвел курок и, почти не целясь, выстрелил в кусты, где, как он знал, должен был находиться индеец и откуда видна была лишь его страшная физиономия. Поднять ружье немного выше или прицелиться более тщательно не было времени. Он проделал это так быстро, что противники разрядили свои ружья в один и тот же момент, и грохот двух выстрелов слился в один звук. Горы послали в ответ одно общее эхо.Зверобой опустил ружье и, высоко подняв голову, стоял твердо, как сосна в безветренное июньское утро, тогда как краснокожий испустил пронзительный вой, выскочил из-за кустов и побежал через лужайку, потрясая томагавком. Зверобой все еще стоял с разряженным ружьем у плеча, и лишь по охотничьей привычке рука его машинально нащупывала роговую пороховницу и шомпол. Подбежав к врагу футов на сорок, дикарь швырнул в него свой топор. Но взор минга уже затуманился, рука ослабела и дрожала; молодой человек без труда поймал за рукоятку пролетавший мимо томагавк. В эту минуту индеец зашатался и рухнул на землю, вытянувшись во весь рост.— Я знал это, я это знал! — воскликнул Зверобой, уже готовясь загнать новую пулю в дуло своего карабина. — Я знал, что этим кончится, когда поймал взгляд этой твари. Человек сразу все замечает и стреляет очень проворно, когда опасность грозит его жизни. Да, я знал, что этим кончится. Я опередил его на одну сотую долю секунды, иначе мне пришлось бы плохо. Пуля пролетела как раз мимо моего бока. Говорите, что хотите, но краснокожий совсем не так ловко обращается с порохом и пулей, как бледнолицый. Видно, нет у них к этому прирожденной способности. Даже Чингачгук хоть и ловок, но из карабина не всегда бьет наверняка.Говоря это, Зверобой зарядил ружье и швырнул томагавк в пирогу. Приблизившись к своей жертве, он в печальной задумчивости стоял над ней, опершись на карабин. В первый раз ему пришлось видеть человека, павшего в бою, и это был первый ближний, на которого он поднял руку. Ощущение было совершенно новым для него, и к торжеству примешивалась жалость. Индеец еще не умер, хотя пуля насквозь прострелила его тело. Он неподвижно лежал на спине, но глаза его наблюдали за каждым движением победителя, как глаза пойманной птицы за движением птицелова. Он, вероятно, ожидал, что враг нанесет ему последний удар, перед тем как снять скальп, или, быть может, боялся, что это жестокое дело совершится еще прежде, чем он испустит дух. Зверобой угадал его мысли и с печальным удовлетворением поспешил успокоить беспомощного дикаря.— Нет, нет, краснокожий, — сказал он, — тебе больше нечего бояться Снимать скальпы не в моем обычае.Я сейчас подберу твой карабин, а потом вернусь и сделаю для тебя все, что могу. Впрочем, мне нельзя здесь слишком долго задерживаться: три выстрела подряд, пожалуй, привлекут сюда кого-нибудь из ваших чертей. Последние слова молодой человек произнес про себя, разыскивая в это время ружье, которое нашел там, где хозяин его бросил.Зверобой Отнес в пирогу ружье индейца и свой карабин, а потом вернулся к умирающему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175