– Ну, есть у нее желание завязать с героином?
– Желание есть. Она, собственно, уже переломалась…
– Так в чем проблема? Думаешь, не выдержит?
– Думаю – да, не выдержит.
– Но ведь переломалась же…
– Ты, Ваня, не понимаешь. Ломка – это не самое страшное. Ломка – это три-четыре дня мучений. А потом наступает депрессия. Она куда страшнее ломки. И, как правило, снова появляется героин. Да и дружки-подружки… они ведь тоже…
– На игле?
– Кто на игле, кто еще какую дрянь курит, нюхает, глотает…
Таранов тихо выругался, просигналил какому-то идиоту на «мерсе», который вдруг резко метнулся из левого ряда. «Мерс» тоже засигналил и ушел вперед. Задние габариты дробились, рассеивали яркий малиновый свет в брызгах воды.
– Что можно сделать? – спросил Таранов. – Лекарства? Лечение?
– Для начала ее необходимо куда-то увезти, изолировать от этой среды.
– В чем вопрос, Слава? Бери отпуск и поезжайте ко мне на озеро… Там наркотиков точно нет. Через неделю и я подъеду.
– Нереально, Ваня. У нас сокращение на носу. Понимаешь? Как только я попрошу отпуск, меня сразу ногой под зад.
– Понятно. Ну, а Лида?
– А у нее наоборот – завал работы. Ей просто отпуска не дадут.
– Ну вы даете, ребята.
Славка промолчал. Он курил, смотрел на непрерывно взмахивающие дворники.
– Ладно, – сказал Таранов, – у меня отпуск через неделю. Отпустишь Ирину со мной?
– А ты, – вскинулся Славка, – ты бы взял ее с собой?
– Почему нет?
– Ванька, – ответил Славка, – это было бы так здорово! Она же тебя с детства уважает. Ты для нее идеал мужчины.
– Да ладно тебе… Ежели так, то и хорошо. Переговори с Лидой и, разумеется, с самой Иришкой. Сегодня у нас вторник, в пятницу я сдаю дела и – можем ехать… лады?
– Лады, – ответил Славка. Кажется, у него повеселел голос.
На углу Пискаревского и Непокоренных мигали огни аварийки. Воткнувшись изувеченной мордой в колесо «КамАЗа», замер «мерс». Возможно, тот самый, что обогнал «Ниву» минуту назад… Начинала собираться пробка.
– Где она брала наркотики? – спросил Таранов.
– В соседнем доме, – ответил, помрачнев, Славка. – Она говорит, что нынче это вообще не проблема. В каждом дворе есть продавец. На всех рынках тоже продают. В метро. На дискотеках.
– Суки, – пробормотал Иван.
– Слушай, Ванька, а может, мне его в милицию сдать?
– Барыгу-то?
– Кого? – переспросил кандидат технических наук.
– Я имел в виду продавца, – объяснил Таранов.
– Да, и я тоже… может, его сдать?
– А это, по-твоему, решит проблему?
– Н-не знаю, но и оставлять подонка на свободе нельзя.
Таранов промолчал. Некоторое время ехали молча. Дождь стихал, но воды налилось уже немало, на дороге стояли лужи, пахло листвой, свежестью.
– А как ты думаешь, Ванька, куда мне обратиться? – сказал Славка.
– В смысле?
– В смысле сдать этого… барыгу.
– Вариантов полно: от «02» до ОБНОН.
– Что такое ОБНОН?
– ОБНОН, господин ученый, есть отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Но, думаю, достаточно позвонить в РУВД, в уголовный розыск… а они уж сами разберутся.
– Ага, верно… только вот что я им скажу? Я даже фамилию этого барыги не знаю. Только имя – Витек. Да еще то, что живет в соседнем доме, напротив меня… на последнем этаже.
– Ну, милый ты мой! Этого уже более чем достаточно… если, конечно, они захотят твоим Витьком заниматься. А вообще ты, Славка, сейчас горячку-то не пори. Успокойся сам, успокой Лиду, с дочерью как-то пообщайся, что ли… А через пару дней я вернусь и мы все обсудим. Найдем выход. А, Морда?
Спокойный и уверенный тон Таранова действовал на Вячеслава Германовича Мордвинова, как заклинание шамана.
– Да, Таран, найдем выход.
Они снова замолчали. А спустя несколько минут Славка вышел.
– Останови, – сказал он, – здесь, Таранище… Я выйду. Мне еще до стоянки добраться за лошаденкой своей и в институт ехать. А вернешься – позвони…
– Позвоню, – ответил Таран, – ты держись.
Славка вышел у светофора и побежал к автобусной остановке на противоположной стороне улицы. Ноги, как и четверть века назад, он подбрасывал высоко и неуклюже. Таким его и запомнил Таранов.
* * *
Брошенную «тойоту» обнаружили в трех минутах езды от «Интриги», на улице Брянцева. В грузовом отсеке на полу валялось большое количество гильз от АК и… свежий труп. С момента расстрела в кафе прошло почти два часа, был объявлен «Перехват», и белую «тойоту» уже искали. Обнаружил ее участковый. Дернул наугад дверцу – она открылась. Старший лейтенант заглянул внутрь, а там… Он позвонил в отделение, из отделения сразу же сообщили оперативно-следственной группе, уже работавшей в «Интриге».
Приехали два опера, важняк из горпрокуратуры и эксперт. После того, как эксперт сделал свое дело и гильзы пересчитали, один из оперов сказал:
– Пятьдесят шесть… С теми четырьмя, что остались возле кафе, шестьдесят. Аккурат два магазина. Наша это «тойотка». Точняк.
– Еще бы не наша, – пробурчал важняк. – Слишком жирно было бы за один день, в одном районе, две криминальные «тойоты»… Интересно, жмурик каким боком к «Интриге» причастен?
– Думаю, никаким, – сказал второй опер. – Скорее всего, когда им понадобились колеса для дела, они просто остановили первую попавшуюся тачку, предложили халтуру… Подбросить, ну, типа, пяток-другой ящиков пива на Северный рынок… а потом без затей грохнули водилу.
– Может, и так, – согласился важняк. – Так ты думаешь, это Матевосян-младший Лорда с Соловьем уделал?
– А кто же еще? – спросил рубоповский опер. – И Соловей, и Лорд еще с Папой трения имели из-за стоянки на Северном и «Вершины». Но Папа им был не по зубам… А когда он шмальнулся, мы сразу прикинули:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13