Орден был подготовлен к последнему, самоубийственному, но
неотвратимому удару на восток, перед крестоносцами расчищена дорога,
заблаговременно устранены все препятствия, все ловушки, вытравлены
враги и недоброжелатели. Достаточно просто дать шпоры коню...
Но почему сидящий перед ним прелат, личный духовник польского
короля Сигизмунда не укажет дорогу на Новгород могучим полкам
польско-литовского королевства? Почему туда посылают изрядно
ослабевший за последние десятилетия Ливонский Орден?
- У кавалера Ивана слишком мало опыта, - покачал головой епископ.
- Он готовил кампанию все лето и собрал сильное войско, но не
рассчитал времени и попал под дожди. Дороги размокли, стали
непроходимы. Он больше месяца простоял у Матайгузы. Рыцари от скуки,
холода и плохой еды начали уходить, собранные на наемников деньги
кончились, и они повернули назад. Я так думаю, что сейчас отряды из
Вильмы и Пайды подходят к своим домам, а три сотни немецких пехотинцев
ждут кораблей в порту Гапсаля.
- Ландскнехтов нужно вернуть, - непререкаемым тоном сообщил нунций
и уверенно выложил на стол тихо звякнувший мешочек. Епископ подтянул
мешочек к себе, задумчиво взвесил в руке.
- Золото, - сообщил мужчина. - Всех наемников нужно вернуть. Пусть
дойдут до Новгорода, а там поступают, как хотят.
- Опять Новгород, - покачал головой хозяин.
- Вот уж не думал, что этот город так хорошо знают в Ватикане.
- К сожалению, Святой престол знает этот город слишком хорошо, -
ледяным тоном отрезал нунций.
- И сейчас, брат, вам предстоит узнать тайну, которая или
возвеличит вас над всеми так, как вы не можете даже представить в
своих помыслах, или сотрет в порошок, ибо смертные не имеют права на
существование, заподозри они хоть на миг о возможности такого позора.
Человек, узнавший об этой тайне-, должен быть немедленно умерщвлен,
тело его сожжено, череп растерт в порошок, а все вместе взятое
развеяно над полем и немедленно перекопано с землей.
Епископ поверил угрозе. Он знал, что у Святого престола очень
длинные руки, хорошая память, а такой пустяк, как человеческие жизни,
его никогда не останавливал.
- В тысяча двести тридцать девятом году от Рождества Христова, -
тихим голосом начал свое повествование папский посланник, - когда
монгольский хан Батый позвал к себе на службу новгородского князя
Александра, тот в благодарность за службу потребовал освободить от
сарацинских язычников Святой город. Батый выполнил просьбу и послал в
Палестину два тумена своих воинов во главе с безбожным ханом Хулагу.
Очень быстро татары осквернили Иерусалим своим присутствием, и в
доказательство исполнения обещанного Батый передал князю каменную
крышку Гроба Господня, присланную ему Хулагой. Строго говоря, это не
совсем крышка, а большой плоский камень, которым когда-то было закрыто
углубление в скале, куда был положен Иисус, и которое называется
Гробом Господним. Доблестные христовы воины изгнали татар из Святого
города, но крышка Гроба... Она так и осталась в Новгороде, куда ее
отправил князь Александр.
- Так вот оно что... -- пробормотал изумленный епископ.
- Вы должны пойти в поход вместе с сыном Кетлера, брат мой, -
сообщил нунций хозяину замка, - войти в Новгород, увезти оттуда
священную реликвию, и сжечь все летописи, все книги, все записи, все
грамоты: сжечь все, на чем язычники могли оставить запись о своей
причастности к святой реликвии. И сделать это так, чтобы никто из
рыцарей не понял истинного смысла ваших поступков.
Папский посланник не спрашивал согласия епископа - после того, как
тот узнал тайну, у него не оставалось больше никакого пути, кроме
подчинения.
- Верните реликвию, брат мой, - мужчина перевел взгляд на
светлеющее окно. - Верните, и вы сможете сами привезти ее в Рим.
Это было существенным обещанием. После изгнания крестоносцев из
Палестины в руках Святой Церкви не осталось ни единой реликвии,
воссоединяющей ее с произошедшим тысячу пятьсот двадцать лет назад
чудом. Все попало в руки язычников и сарацин, все оказалось в их
власти. И понятно, что человек, торжественно доставивший к
Ватиканскому престолу крышку Его Гроба, уже никогда не окажется
простым епископом в далеком северном краю. Он станет силой, куда
большей, нежели любой из кардиналов, его мнение будет сравнимо с
мнением его святейшества, любые его желания - законом.
Нунций дал возможность дерптскому епископу в полной мере осознать
щедрость полученного предложения, и еще раз повторил:
- Вы доставите ее сами. Я обещаю.
- Хорошо, - кивнул епископ. -- Я верну реликвию. Господом клянусь.
Мужчина удовлетворенно кивнул и поднялся из-за стола, накидывая на
голову капюшон:
- Светает. Мне лучше уйти до того, как кто-либо узнает о нашей
встрече, брат. А вы, дорогой прелат, можете остаться.
- Нет-нет, я с вами, - засуетился старик. - Я, вообще, должен быть
в Могилеве. Все знают, что я в Могилеве. Все в этом совершенно
уверены.
Разумеется, хозяин замка не стал удерживать гостей. После того,
как они ушли, сопровождаемые невозмутимым привратником, дерптский
епископ отошел к окну и еще раз припомнил весь разговор от первого и
до последнего слова. Усмехнулся, вспомнив намеки на звание Великого
магистра: они хотели предложить ему звание магистра! В обмен на крышку
Гроба Господня - титул магистра умирающего ордена!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14