– Ну и славно, – засмеялась Женя. Она выпила стопку водки, потерла руки и деловито спросила: – Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или с рыбой?
– Не знаю, – процедила Катя.
– Сама что ела?
– Ничего, – пожала плечами девочка.
– Брезгуешь, – радостно констатировала Женя и снова влила в себя порцию «беленькой». – И правильно!
– Просто не хочу.
– Сонька не нравится?
– Нормально.
– А по-моему, лахудра, – припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.
Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина – Юлечка.
– А где жаба? – неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.
– Ты о ком? – удивилась Катя.
– О Лидке, – заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.
Катя заморгала, и Евгения уточнила:
– О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать – сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…
– Не смей так говорить о бабуле! – взвилась Катя. – Сама ты жаба!
Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более – оскорблять обожаемую бабусю!
– Молчи, шмакодявка! – распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. – Рот захлопни!
– Сама заткнись! – пошла в бой Катя.
– Ишь, разошлась «доченька», – прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. – Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!
Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».
Женя заорала.
Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.
– Катюша, что случилось? – спросила она у внучки.
– Ерунда, – тихо ответила девочка.
– Господи, ты уронила на себя тарелку!
– Пустяк.
– Сейчас уберут, – засуетилась бабуся.
– Эта шлюшка порвала мне юбку, – зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.
– Евгения, успокойся, – сухо сказала Лидия Константиновна.
– Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.
– Как тебе только не стыдно! – с чувством произнесла Лидия Константиновна. – Небось за гвоздь зацепилась.
– Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, – пошла вразнос Женя. – А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?
– Я, – твердо ответила Катя. – И еще раз с удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!
– Слыхали? – торжествующе уперла руки в бока Женя. – Во нахалка, даже не отрицает!
Лидия Константиновна всплеснула руками:
– Катенька! Неужто правда?
– Да, – сквозь зубы ответила девочка.
– Уж не выпила ли ты спиртного? – испугалась бабушка.
– Нет.
– Немедленно извинись перед Женей, – велела Лидия Константиновна, – а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пусть Евгения им прикроется. Очень стыдно.
– Да, – закивала бывшая жена Тришкина и вдруг скомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови: – На к-к-колени, м-м-мерзавка!
– И не подумаю! – вскочила на ноги Катя.
– Внученька…
– Молчи, бабуля!
– Катерина! Как ты разговариваешь со мной? – оторопела Лидия Константиновна.
– Вырастили х-хамку, – подлила масла в огонь милая Женечка.
– Бабулечка, – решительно заявила внучка, – я действительно разодрала ей костюм. Но сначала Женька тебя жабой обозвала, а потом мне на ногу шпилькой наступила и на колени салат вывалила.
– Не Женька, а Женя, – машинально поправила бабушка, потом спохватилась и повернулась к бывшей невестке: – Евгения, что тут произошло?
– Она врет, – живо ответила та, – оливье сама уронила.
– Клянусь памятью мамы, – воскликнула Катя, – это она лжет, бабулечка!
Лидия Константиновна оглядела бледную внучку, потом окинула взором почти совершенно пьяную Женю и вдруг сказала той:
– Ошиблась ты, дорогая. Думаешь, она маленькая? Нет, теперь и отпор дать может.
– Вы поверили ей? – завизжала Женя.
Лидия Константиновна брезгливо поморщилась.
– Катя – Тришкина по крови, а Тришкины никогда не лгут. Впрочем, кое-кому этого не понять. Евгения, ты сильно выпила, ступай домой!
Женя сделала шаг вперед, потом захохотала:
– Значит, Тришкины не лгут?
– Иди, иди, – закивала бабуля.
– Не лгут Тришкины? – не успокаивалась Женя. – Отличненько. Следовательно, ты девчонке правду рассказала? Об Юльке.
– Евгения, ты пьяна!
– Нет, достаточно трезвая, чтобы спросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15